– Ну ховошо, пусть моя довогая Спинго будет счаствива. Добавьте его к Вашей коввекции, аббо!
Аббат Глисэм взял все четыре глаза Великого Гибельного Огня и поднял их повыше.
– То, что пришло от зла, вернётся к злу, в память о четырёх добрых зверях, что лежат там. Кротоначальник, возьми свою артель и закопай эти камни на том, что осталось от того холма, в честь наших павших друзей!
Все подняли кубки.
– В честь наших павших друзей!
За Боузи МакСкаттой, лэрдом Лучником, осталось последнее слово.
– А теперь продолжим наш пир, мои храбрые молодцы. Лучник! Еулалиааа! Рэдволл!
Глава 39
До чего же приятно безмятежно подремать в полдень! Не надо ничего делать или куда-то спешить, можно просто покориться очарованию тёплого летнего денька. Старая мышь свесила лапу в тихую речушку, бегущую по заливному лугу. Нежась на подстилке из моха и сушёных папоротников, зверь отпустил руль, позволив плоту самому пролагать свой путь сквозь заросли водяных лилий, тростника, росянки и окопника, ковром покрывавшие прохладную тусклую воду.
Закрыв глаза, старик прислушался. Обрывки песен и разговоров его друзей вперемешку с криками и смехом диббунов, игравших на мелководье. Жужжание и гудение пчёл, изредка плеск прыгнувшей форели. Отдалённое пение птиц, камышовок, нырков, пеночек и корольков, соревнующихся друг с другом своими беспечными трелями. Старый Сэмолюс дрогнул веками, пытаясь не дёргать носом, когда на него уселась красивая яркая бабочка.
Перрит прошептала своему мужу Двинку.
– Думаю, эта бабочка может разбудить старого Сэмолюса.
Насекомое улетело прочь, когда пожилая мышь заговорила.
– Старый Сэмолюс уже проснулся, спасибо, сударыня, и он хочет знать, когда будет полуденный чай.
Командор Роргус широко зевнул. Его жена Заран позвала их сына, плескавшегося в воде неподалёку.
– Рорзан, вылезай на берег и погляди, не готов ли чай.
Малыш махнул своим толстеньким хвостом.
– Хуррр, всё…значит…сделаю, мам!
Биски засмеялся над выдрёнком.
– Он очень хорошо освоил кротовий язык!
Его дочь, Андио, откликнулась.
– Мы все…это самое…говорим так, верррно, мам?
Жена Биски, Спинго, ответила их дочери на кротовьем языке.
– Это…стало быть…уж точно, дорррогуша!
Но дочурка Двинка и Перрит, крошечная белочка по имени Митти, была другого мнения.
– Ну уж нетушки, не хочу я говорить, как крот. Я хочу стать зайцем, как лэрд Боузи.
Филин Алуко повернул свою почти на 360 градусов, зажмурившись в притворном ужасе.
– Умоляю тебя, только не учись есть, как он!
Повар Даббл крикнул им с берега.
– Эй, на плоту, чай готов!
Боузи присоединился к нему, с надеждой крича.
– Не торопитесь, добрые звери, можете оставаться там, коли вам нравится.
Командор Роргус схватил весло, прокричав ему в ответ.
– Ты, несчастный оголодавший обжора, не смей трогать ни крошки, пока мы не высадимся. Кто-нибудь, держите его!
Амфри Колючка, окончательно выросший за последние пару сезонов и обогнавший даже своего дедушку Пробконоса, с берега успокоил Командора.
– Не бойся, Ком, я присмотрю за мистером Боузи. Хочешь, я на него сяду?
Брат Торилис выкатил кресло с аббатом Глисэмом из тени ветвей, чтобы присоединиться к собравшимся. Полностью отремонтированное, плавно катящееся старое кресло стало основным средством передвижения пожилой сони. Глисэм часто плакал, вспоминая маленькую сестру Файкарию, которая мирно уснула две зимы назад, чтобы больше не проснуться. Бывало, отец настоятель Рэдволла нежно похлопывал по своему креслу, приговаривая.
– Моя дорогая Файкария хотела, чтобы у меня было это кресло как награда за все утренние прогулки. Я думаю, это всё мокрая земля добралась до моих старых лап.
Это было замечательное полуденное чаепитие. Вся блюда, доставленные с рэдволльских кухонь, были великолепно приготовлены поваром Дабблом. Землялапа сидел, потягивая из кубка сидр, сделанный из последних красных яблок в этом сезоне. Он указал на поросший лесом скошенный холм неподалёку от берега, объясняя диббунам.
– Помнится, говорил я…это самое…после того, как пещеррры рухнули, что…значит…будет здесь хуррроший лужок. Хуррр, я был пррав.
Заран кивнула.
– Да, Вы были правы, сэр. Только поглядите на это, кто бы мог подумать, что мы и наши малыши получим столько удовольствия от места, которое когда-то было логовом зла?
Аббат увлёкся кексом с тмином; он выбрал себе кусочек, но помедлил перед тем, как попробовать.