Двинк взял дневник и открыл его сразу на середине.
– Ну да, сплошная путаница. Но послушайте вот это!
– Я читал этот отрывок уже несколько раз, похоже, это одна из записей, которая что-то означает. По крайней мере, это подтверждает, что Гонф украл камни и спрятал их. Так же это подтверждает версию Колумбины.
Амфри уставился на слова, протёр глаза и уставился на мышь:
– А почему ты так думаешь, Сэмолюс?
За старого мастера ответил Биски:
– Посмотри на эту строчку «цветку не понравилась собственность идола». Колумбина ведь назвали в честь цветка. Красные и зелёные – это камни. Вспомни, что было сказано в её дневнике. Колумбина отказалась взять камни у Гонфа, поэтому он их спрятал.
Сэмолюс взглянул на Биски.
– Очень хорошо всё подмечено, юноша. Может, ты видишь здесь что-то ещё? Посмотри дневник ещё раз.
Аббат прервал Сэмолюса:
– Пока вы ищете, подумайте-ка вот над чем. Будет, конечно, замечательно, если мы сейчас выясним, где эти камни закопаны или спрятаны, но я не думаю, что этим всё решится. Мы знаем, что дневник Гонфа полон бессмысленных заметок и рассказов, которые никак друг с другом не связаны. Я думаю, что точное местонахождение всех четырёх камней мы постепенно найдём. Однако, сначала нужно установить, в каком конкретно месте они могут быть.
Двинк был откровенно озадачен.
– Что вы имеете в виду, настоятель?
– Он имеет в виду, юноша, что пока что вы обнаружили приблизительное местонахождение. В самом аббатстве, в его саду, возможно, в лесу Цветущих Мхов или на западных землях? Камни могут быть где угодно. Теперь это понятно?
Все повернулись к дедушке Амфри, Пробконосу, который прикатил бочонки. Гигантский ёж и его помощник Галлуб Крепколап внимательно слушали беседу.
Аббат Глисэм легонько поклонился.
– Благодарю тебя, друг. Возможно, вы захотите помочь нам, конечно, если ты и Галлуб не слишком заняты работой в погребе.
Крот подвинул тележку, поставив её перед остальными. На ней был сыр, нож, три кувшина и несколько кубков. Он теребил себя за нос, как обычно делают кроты.
– Хурр, мы-то будем, это… очень рады, настоятель. Да и вы тоже, хурр, можете очень даже помочь нам, хурр.
Пробконос объяснил:
– Мы только что открыли три новых бочки с первосортным октябрьским элем, настоятель. Теперь вот думаем, с какой начать. Нам бы хотелось узнать ваше мнение. Вот сыр, чтобы можно было перебить вкус. Подавшись вперёд, он потрепал Амфри по колючей голове.
– А ты, юноша, проводишь здесь ежедневно по часу или два. Твоё образование совершенно заброшено. Начиная с завтрашнего дня я и Галлуб будем учить тебя читать и писать.
Амфри смущённо опустил голову, потом взглянул на друзей. Все сделали вид, что поглощены сыром и элем.
Сэмолюс оторвался от кубка:
– Великие сезоны! Какой замечательный эль! Что случилось, мои юные друзья? Почему вы ничего не пьёте?
Биски пригубил из кубка и поморщился.
– Не думаю, что мы сможем правильно оценить вкус октябрьского эля, дядюшка. – Затем он обратился к хранителям погреба: – А у вас нет сладкой наливки или земляничной шипучки?
Галлуб фыркнул и отставил пустой кувшин.
– Хурр, где-то у меня была лопуховая настойка… эээ, вот она, хурр. Это достаточно сладко для вас, молодёжь, хурр?
Биски сделал глоток.
– Ммм, замечательно. Благодарю вас, мистер Крепколап. Но мы что-то совсем забыли о нашей задаче, занявшись напитками, разве не так?
Пробконос листал дневник Гонфа. Он остановился на одной странице, надел на свой пробковый нос очки, сделанные из горного хрусталя, и приблизил к себе текст.
– Я мало что знаю о Короле Воров, но думаю, что он, наверное был надоедливым существом. А что вы скажете об этом?
– Клянусь колючками моей старой бабуси, что это за ерунда такая?
Двинк робко ответил:
– Наверное, загадка, сэр.