Молодой ворон, быстроглазый и быстрокрылый вынырнул из мрачного угла и приземлился на центральном острове перед Корвусом Скарром. В статуе Идола было небольшое углубление, из него исходил непонятный свет, который испускала находящаяся там жидкость. Сикарисс прошептала юному ворону инструкции. Высоко подняв правое крыло, он окунул его в это углубление и держал его там, пока змея читала заклинание:
– Харрак! Всегда было семь Воронов-Огней! Теперь ты один из нас! Загляни в глаза Сикарисс!
Змея приблизилась, подобно молнии обвившись вокруг шеи новопосвящённого и уставившись ему в глаза. Она глядела на ворона, пока тот не начал оседать на пол. Корвус склонил голову, позволяя змее занять своё место, потом снова заговорил.
– Ярракках! Будешь ли ты жить ради Гибельных Огней? Умрёшь ли ты за них? Погибнешь ли ты по воле Огней?
Глаза ворона были прикованы к статуе Идола. Он бесстрастно ответил:
– Я живу, умру и буду убит ради Огней!
Теперь Корвус обратил своё внимание на медяниц, окружённых стражей. Голос тирана был яростным:
– Як-карра! Эти червяки оставили одного из моих Огней умирать в краснокаменном доме. Они ослушались своего Хозяина. Один из них должен встретиться с Велссом. Выбор за тобой, брат!
Новый Огонь пролетел над шипящими медяницами, лежащими на краю озера, и схватил одну из них за голову своими крепкими когтями. Сила жертвы была несопоставима с силой ворона. Рептилия бессильно висела в когтях ворона, направлявшегося в малую пещеру под восхищённые крики и шипение аудитории. Две оставшиеся медяницы отчаянно извивались, пытаясь ускользнуть, пока Виику не щёлкнул клювом на стражников.
– Хикка-ха! В озеро их!
Угольно-чёрные птицы мигом расправились с несчастными рептилиями. Надо сказать, что между рептилиями и птицами никогда не наблюдалось особой любви. Птицы вообще считали червяков низшей кастой. Сикарисс наблюдала, как две медяницы извивались в агонии, когда тонули в кипящей воде. Она выразила своё неодобрение, глядя вниз со своего «трона»:
– Не было никакой нужды убивать этих ползунов! Одного было бы доссстаточно! Мы потеряли сссразу трёх Огней!
Но Корвус не испытывал ни тени раскаяния, скорее наоборот: так он утверждал свою власть.
– Хакка! Кому нужны червяки? Если мы хотим вернуть времена былого величия, глаза Идола должны быть возвращены Огням! Не ты ли сама говорила это много раз?
– Мы не ссможем одолеть ссущессств из красснокаменного дома в битве, они защищены ссвоей крепосстью. Здессь недосстаточно хитрости и уловок, здессь необходим ссстрах. Если вселить сстрах, за ним обязательно посследует поражение. Сстрах – это самое мощное оружие из вссех ссуществующих!
Сикарисс попыталась повлиять на главаря Гибельных Огней.
– У меня есссть много змей, медяниц, травяных змей и таких, как я… Змеи – это ссамо воплощение ссстраха, ваше Вссемогущщество!
Корвус грубо сбросил Сикарисс с её насеста на землю.
– Яаааарк!!! Только моим воронам я могу доверять, и только они смогут вернуть Глаза Идола. Никаких больше рептилий, жаб, ящериц и змей… – Он замолчал, но вскоре заговорил вновь, словно в голову ему пришла очень хорошая мысль. – Разве что кроме одной конкретной змеи…
Полагая, что Корвус говорит о ней, Сикарисс одобрительно зашипела:
– Твоё ссслово – закон для меня, Вссемогущий! Ты не пожалеешь, что выбрал Ссикарисс!
Гигантский ворон резко щёлкнул клювом, давая понять, что говорил совсем о другом.
– Каччах! Кому нужна ты? Я говорил про Балисса!
Сикарисс свернулась кольцами от ужаса перед жутким именем.
– Балисс? Что ты ххочешь от этого монссстра?
Глаза ворона дико блеснули во тьме.
– Хааарк! Кто ещё нагонит страха на краснокаменный дом как не Злобный Балисс? Иди и приведи его сюда!
Снаружи день клонился к концу. Недалеко от входа в пещеры, с удобного наблюдательнго пункта на поросшей лесом стороне холма сидело тёмное существо, наблюдавшее на происходящим внизу.
Сорока Грив и её друг Инчиг летели медленно над самой землёй. Они следовали за тремя медлительными рептилиями – двумя травяными змеями и толстой жабой. Грив слышала среди птиц и рептилий все сплетни, касающиеся прошедшей миссии Огней, а Инчиг ничего не слышал. Они приземлились на стороне холма, свободной от деревьев, поджидая рептилий. Инчиг был полон любопытства.