— Придется, как видно, объясниться. Начну с самого начала. Я тот самый таинственный злодей, что направлял в последнее время вашу нелегкую судьбу.
Мы опешили.
— Попрошу с подробностями, — попросил Колчин.
— И без громких заявлений, — громко заявил я.
— Подробности, ау? Где вы там? — обратился в темноту пещеры Сухомлинский.
В облако света шагнула та самая женщина, что побывала у нас в гостиничном номере. Ну, когда мы в первый раз приехали в Душанбе. Тогда она представилась нам журналистом, и от нее мы впервые узнали о «Блуждающих огнях».
Женщина уселась рядом с Сухомлинским.
— Не ожидали?
— Если сюда теперь зайдет и наш редактор Павлов, я даже не удивлюсь, — сказал Колчин.
— Зовут меня Таня. Я работаю в Главном разведуправлении Генерального штаба. Знаете такую организацию?
Кто ж не знает!
— Извините, что впутали вас в это дело. Хотя вы сами, можно сказать, на него нарвались. И так уж получилось, что нам просто необходимо было с вашей помощью распутать этот клубок.
— Что-что распутать?
— Чей клубок?
— Распутать клубок заговора, как вы говорили только что по рации.
С тяжелым пыхтеньем заворочались в моей голове догадки.
— Вспомните, я пришла к вам в номер и так, для проформы, ни на что особенно не надеясь, рассказала вам историю о «Блуждающих огнях». Мы уже знали, куда и зачем вы едете. Я подкинула вам информацию в надежде, что ваше любопытство заставит вас немного порешать эту проблему. Но вам повезло еще больше, если уместно здесь это слово, — она улыбнулась. — Вы не только влезли в это дело, вы оказались на острие событий. Пока вы барахтались, заставляя заговорщиков совершать разные ошибки и резкие действия, мы просто наблюдали за вами, беря на заметку всех, кто замешан в заговоре. Опять же, если можно так выразиться, наблюдали, не следуя за вами по пятам, но зная все отправные и стратегические точки. Сказать честно, мы вас потеряли, когда вы попали в плен к наркоторговцам. Но у нас есть свои источники… Так что мы поняли в конце концов, где вас искать. И вот клубок окончательно распутался. Теперь мы все знаем. Спасибо вам.
— Бла-бла-бла-бла, — писклявым голосом передразнил ее Колчин.
— Товарищ майор, поясните нам более популярно, что происходит? — попросил я.
Сухомлинский пошкрябал пальцами щетину на скулах.
— Как вы оказались в живых? — настаивал я.
— Когда мы поняли, что исмаилиты гоняются за Федуловым, нас это заинтриговало еще больше. Выходило так: он спер у них что-то очень важное, и они хотят любой ценой заполучить это обратно. К тому времени мы уже знали, что Федулов промышляет грабежом золота в храмах. Но тут просматривалось нечто большее. Я решил познакомиться с Федуловым поближе. Организовал с ним совместную охоту на исмаилитов. Потом приехали вы. Федулов очень занервничал. Я обратился в Москву. Там проанализировали и предложили план. Надо было выпустить исмаилитов на свободу. Мы специально разместили пленных в палатке возле штаба. Потом я развязал, как бы из гуманных соображений, веревку, которая связывала их запястья с ногами. Дальше — вы знаете. Один из них ворвался в штабную палатку и расстрелял всех, кто там находился. На мне был бронежилет. Я, конечно же, рисковал, но дело того стоило. Потом все произошло так, как мы и предполагали. Вас и Федулова взяли в заложники. Привезли в Таджикистан. Мы не ожидали, что Федулов так легко отделается от исмаилитов. Но и тут выяснились интересные подробности: оказывается, они практикуют торговлю пленными. Меняют пойманных наркоторговцев на разного рода услуги… Кстати! — неожиданно спросил Сухомлинский. — Это не вы убили генерала Глухова?
— Господь с вами! — вскричали мы дуэтом в унисон.
— Мы так и думали, — кивнул Сухомлинский.
— А как же все эти чудовищные обвинения: переход на сторону врага, измена родине и так далее? — поинтересовался Колчин.
— Это мы все сотворили, — будничным тоном пояснил Сухомлинский, точно речь шла о буханке хлеба. — Нам надо было убедить заговорщиков, что они в полной безнаказанности. А это, в свою очередь, заставило их совершать все новые и новые ошибки. А обвинения против вас… Да как выдвинули, так и снимем.
— А если бы они доошибались до того, что убили бы нас, на фиг? — дал я нервного петуха.
Никто мне не ответил.
Татьяна достала флягу и разложила на бушлате металлические стаканчики:
— Хотите выпить? Тут чистый спирт.
— Да уж, не помешало бы!
— Врезать бы вам! — добавил Колчин.
— А за что врезать? — спросил после паузы Сухомлинский, после «первой».
— За наши мучения хотя бы!
— Ну, ребятки, в это дело вы попали случайно. Нашей вины тут нет. А потом мы просто не стали вмешиваться и всего лишь отслеживали ситуацию. Сработали вы отлично. Ни один наш оперативный работник никогда бы не смог так органично вписаться, не вызвав никаких подозрений. А у вас было стопроцентное алиби как у журналистов.
— Ну, по второй? За удачное завершение операции! — предложила Таня.
Между первой и второй — перерывчик небольшой. И это правильно!
— Что дальше? — спросил я, когда все выпили.
— Дальше будем брать Федулова, — ответил Сухомлинский.
— С вашей помощью, — добавила Таня.
— Э-э-э, вот тут вы ошибаетесь! — запротестовал я. — Меня уже тошнит от этого типа. Колчина вот-вот вырвет. Смотрите на него.
Все посмотрели на Сашку. Тот сидел, глупо улыбаясь, и спросил:
— Надеюсь, нам не надо его заламывать и… все такое?
Таня и майор засмеялись:
— Насчет заламывать и все такое — уже наша прерогатива. Ваше присутствие будет минимальным. Завтра утром мы сообщим по радио в Москву, что вы находитесь у нас. Что мы вас арестовали. И двигаемся на базу. Не успеете глазом моргнуть, как Федулов появится у нас под носом вместе со своими бойцами. Ему же надо будет с вами поквитаться — хотя бы за Глухова. А когда он поймет, что мы вас не отдадим, то, естественно, попытается вас отбить. Ну, уж тут мы….
Закралась ко мне одна крамольная мыслишка: после ареста Федулова «живцы», то есть мы с Колчиным, не представляем для них никакого интереса в дальнейшем. И почему бы Сухомлинскому нас не шлепнуть? Вдруг мы потом болтать начнем?
Но эти соображения я решил оставить пока при себе.
Глава 32
Утром, когда роса на камнях светится маленькими бусинками и облака наскакивают своими пуховыми громадами на остроконечные пики, одна из туч пропорола себе брюхо и на землю обрушился дождь. Явление небывалое для такого времени года.
Мы вышли из промозглой пещеры под холодные стрелы, и настроение окончательно издохло. Уже не верилось, что где-то есть нормальное жилье. Теплое и сухое метро, на котором можно доехать без всяких хлопот. Или такси, наконец, которое не дает перетрудиться ногам. Где-то есть магазины, продукты. Где-то не стреляют и не режут ножами за здорово живешь.
Я сказал об этом Колчину. Он только хмыкнул и ответил в том духе, что лично ему давно позабылось, как спать возле горячего бока жены, в нормальной кровати и шляться спросонья по дому в тапочках с чашкой горячего кофе. Мы дружно прокляли свою жизнь.
— Выдвигаемся, — оборвал наши сентиментальности майор.
Отряд начал выстраиваться тем особым порядком, который предохраняет группу от нападений с разных сторон. Наше место определилось где-то в середине колонны.
Все так же раскатистым эшелоном неслись по небу грозовые облака. Дождь струями сходил с униформы. Пузырился в грязи. Выхлестывал по камням шальные брызги. Видимость нулевая. Но у этих ребят где-то в заднице есть специальные приборчики: сплав компаса с чувством долга, по которым они хорошо ориентируются в любое ненастье. Наверное, поэтому им никогда не сидится дома. Особенно в непогоду.
Мы шли под проливным дождем почти два часа. Потоки воды между камнями становились все более хищными и глубокими. Кое-где они доходили до колена. Их стремительность все нарастала. Достаточно оступиться, и тебя тут же унесет мутный поток.