— А что же ты ей не воспользовался, а выпрашиваешь еду у других?
— Нам, момам, самим нельзя, — коротко объяснил Грохо Мом, и доверительно добавил: — Живот болеть будет.
Кристлин нерешительно взял палочку.
— Смелее, — подбодрил его Грохо Мом.
— Хочу обед, — произнёс Кристлин, и на траве возникла салфетка, а на ней колбаска кружком, пару лепёшек и крынка молока.
— И что, это всё можно есть? — подозрительно спросил Кристлин.
— Ешь, — равнодушно ответил Грохо Мом, как будто и не он только что вылизывал котелок с ухой.
Кристлин осторожно, надкусил лепёшку, потом колбаску и через мгновение от них остались одни вспоминания. Молоко Кристлин допил до половины – больше не смог. Салфетка и недопитое молоко тут же исчезли. Кристлин счастливо завалился на траву, а к его спине прижался новый друг – Грохо Мом.
Кристлин проснулся от того, что его пинали в бок. Ещё спросонья он понял, что это Монсдорф. Кристлин раскрыл глаза, поднимаясь.
— Вставай! Хватит прохлаждаться! — буркнул Монсдорф и вдруг подозрительно принюхался: — Чем это от тебя пахнет?
— Ухой, — предположил Кристлин. Монсдорф сурово на него посмотрел, решая, дать подзатыльник или оставить на потом. Решил дать.
— Не умничай, — добавил он словами. Кристлин почесал затылок, чтобы отвлечь боль.
— А это что такое? — сказал Монсдорф, заметив лежащего на траве мома.
— Это мом, — ответил Кристлин.
— Что за мом? — спросил Монсдорф, но Кристлин промолчал. Монсдорф пошевелил мома ногой – тот не реагировал.
— Да он дохлый, — констатировал чародей.
— Недавно был живой, — обескураженно ответил Кристлин и подумал: «А может Монсдорф хотел меня отравить, а мом съел мою уху?»
— Хватит толкаться, — ответил Грохо Мом на очередную попытку Монсдорфа пинать его ногой, — я сплю.
— Идём, мы и так задержались, — сказал Монсдорф, оставил мома в покое. Они тут же собрались и пошли по едва заметной тропинке в лесу, уже порядком заросшей и хлеставшей ветками по лицу. Лес тянулся старый, вековой. Упавшие деревья лежали рядом с молодыми побегами, тянущимися к солнцу, спешащими вырасти, чтобы опять повторить судьбу упавших.
Гулкая луна здесь не приживалась, теряясь в лабиринте стволов и веток, а потом беспомощно затихала. Сзади послышались торопливые шаги и Кристлин, обернувшись, увидел запыхавшегося Грохо Мома. Он поравнялся с Кристлином и зашагал рядом, что впрочем, не всегда удавалось, ввиду узости тропинки.
— Опять ты!? — вытаращился на него Монсдорф, но, впрочем, дальше продолжать не стал. Грохо Мом снова запыхался и, когда они вышли на поляну, опустился на землю и застыл.
— Ты что? — спросил у него Кристлин, но на него зло прикрикнул Монсдорф: — Не отставай!
Мом остался на поляне, а они пошли дальше. Кристлин горевал о том, что не успел он найти нового друга, как тут же его потерять. Они снова вышли на поляну и тут Кристлин увидел на ней Грохо Мома.
— Мы что, кружим? – опешил Монсдорф.
— Мом, ты как здесь оказался? — радостно воскликнул Кристлин.
— Пошли! — остановил его Монсдорф, шагая дальше. Грохо Мом остался на поляне. Когда они вышли на очередную поляну и увидели Грохо Мома, сидящего на траве, то у Монсдорфа случилась небольшой нервный срыв. Он схватил Грохо Мома и долго его тряс, так, что у того чуть глаза из орбит не вылетели.
— Посади его себе на спину, — сказал Монсдорф, отдавая Кристлину мома, — чтобы я его видел.
Они пошли дальше. Грохо Мом сидел на плечах у Кристлина, обхватив ручками его голову, и оба считали себя счастливыми. ***
Когда на «Зверобой» обрушился плот волшебника Тартифа, Маргина чуть не умерла от страха. Хабиба Бата её поддержал, хотя сам чуть не стал заикой. Здоровенное каменное основание пробило палубу и валялось в трюме. Там же валялся и Тартиф без сознания. Моряки собрались возле дыры в палубе и молчаливо смотрели вниз. Когда Маргина подошла и увидела Тартифа, она тут же сказала:
— Его нужно поднять наверх.
Тартифа положили на доску и вынесли на палубу. Маргина собрала все свои силы и начала лечить самое необходимое. У волшебника обнаружили пять переломов, пару открытых ран и ушиб головы. Пока Анапис обрабатывал раны и перевязывал их полосками материи, Маргина, наложив руки на голову, пыталась убрать большую гематому, которая грозила превратить Тартифа в овощ.
«Ах, как сейчас не хватает Мо», — с нежностью подумала она, и как будто почувствовала его силу, которая вливалась в неё. Она сумела залечить порванные сосуды, а остальное оставила на потом. Склеив последний капилляр, Маргина упала без сознания на руки хабиба Бата. «Вот это женщина!» — восхищённо подумал он, и понёс драгоценный дар в свою каюту.