Кристлин сидел рядом Миралин, прижавшись к ней, и укрывшись большим плащом из реквизита. Кот Орвик лежал у их ног, повернув спину к огню. В последнее время они сдружились с Миралин, что выглядело естественно, так как других молодых людей в наличии не имелось, а взрослым не всегда понятны интересы юных.
— А что ты будешь делать, когда придём в Мессаку, — спросила Миралин, протягивая руки костру и, мимоходом, поглаживая Орвика.
— Убегу от Монсдорфа, — ответил Кристлин, на всякий случай оглядываясь.
— Он же твой отец, — возразила Миралин.
— Какой он мне… — начал Кристлин, но остановился и перевёл разговор на другое: — Ты не видела Грохо Мома?
— Нет, — сказала Миралин, — может он в какой-нибудь кибитке.
— Таинственный остров поднял я, — повторил мужчина в широкой шляпе, внимательно рассматривая всех.
— Папа! — воскликнул Русик и подошёл к незнакомцу. Тот погладил его по голове, отчего Русик просиял и обнял его крылом. Вета встревожено смотрела на Русика, не зная, что делать – оставить его или забирать у незваного отца.
— Кто вы такой? — спросила Маргина незнакомца, так неожиданно появившегося в доме Лотта. Незнакомец подошёл к столу, невозмутимо сел на лавку и, положив шляпу на стол, сказал:
— Меня называют Блуждающим Нефом. Можете звать просто – Неф.
— И где вы блуждаете? – спросил Вава, подлетая прямо к лицу Блуждающего Нефа и манипулируя своей пикой.
— Нигде, — улыбаясь, ответил Неф, и щёлкнул Вава указательным пальцем. Тот, кувыркаясь, полетел в угол и запутался в паутине. Несчастный паук удрал от него подальше.
— Я не позволю своих друзей… — зарычал Балумут, двинувшись к Нефу.
— Замри… — протянул руку Неф, и Балумут замер с раскрытой пастью. Маргина напряглась, и хотела обездвижить нахального незнакомца, но тот её опередил:
— Не пытайся, будет хуже, — он подошёл к Маргине и заглянул ей в глаза, — я не люблю, когда мне мешают.
Адел схватился за свой нож, но тот раскалился в его руке, и юноша, вскрикнув от боли, выпустил его на пол, где он прожёг дыру и провалился на землю.
— Что вы от нас хотите? — спросила Маргина, отворачиваясь от холодного взгляда, и понимая, что её сила здесь не поможет.
— Ничего, — ответил Неф, — вы должны знать – это мой летающий остров.
Он улыбнулся и добавил:
— Как красиво вы его назвали – «Таинственный остров», — он глянул на Маргину и сказал: — Мне нравится.
— И что нам теперь делать? – спросила Маргина.
— Ничего, — ответил Неф, — живите, как жили раньше. Пока мы двигаемся в попутном направлении.
— Медведя отпустите, — попросила Маргина.
— Нет ничего проще, — ответил Неф и Балумут ожил, жалобно глядя на Маргину. Неф пристально посмотрел на Маргину, и она сразу же почувствовала сеточку, накинутую на неё, и напряглась.
— Вы интересная женщина, — сказал Неф и пошёл к двери.
— Русик, пойдём, — сказал, не оборачиваясь, Неф, и Русик ответил: — Сейчас, папа.
Они вышли, а возле окна стояла Вета и по её лицу ручьём текли слёзы.
Маремон дождался своего освобождения и сошёл в порту Рош, где на берегу уже ждала Бие, его жена. Перед самым уходом Маремон подробно рассказал, как к нему в случае чего добраться, и, пожав Анапису руку, пожелал ему удачи. Анапис видел, как громадный Маремон обнял свою крохотную жену, и, взмахнув на прощанье рукой в сторону летаки, пошёл вместе с ней к выходу в город. Несмотря на то, что Маремон его не видел, Анапис в ответ вскинул руку и в душе пожелал им счастья, что по его характеру не совсем обычно.
— Не заглядывайся, тебе ещё рано, — огрел его кончиком бича главный кормчий, который сходил на берег, оставляя летаку на своего помощника. Вскоре к пирсу подъехали подводы, груженные обделочным камнем, и грузчики загремели сходнями, наполняя трюм грузом.
Анапис оглянулся. Помощники, занятые загрузкой камня, на гребцов не обращали внимания, давая тем возможность отдохнуть и поспать. Вместо Маремона ещё никого не заковали, а крайний по веслу дохляк спал, положив голову на лавку. Анапис, откинувшись к борту, завёл руку вниз и принялся пилить замок на ноге металлическим рашпилем, поглядывая полуоткрытыми глазами вокруг.
Топот, ругань грузчиков и крики надсмотрщиков позволяли Анапису спокойно заниматься своим делом, а когда, через четверть полного солнца, он сломал оставшийся тонкий слой – никто ничего не заметил. Он нырнул под весло и хотел спрыгнуть в трюм, но его остановил спящий дохляк: