— Я вас могу подвезти на станцию, — сказал хабиба Бата, — возможно, ваш кот, Мо, уже вернулся.
— Я бы тоже не прочь сократить свой путь, — признался Бегун Бодди.
— Место найдётся для всех, — сообщил хабиба Бата. Через некоторое время потяжелевший парусник «Зверобой» оторвался от воды и поднялся в воздух, унося с собой и Бегуна Бодди, и Уандера, и Метина, в качестве проводника.
А Ай-те-Кон сидел возле костра, пил чай, и редактировал свой рассказ, добавляя своё, что не понимал, и радовался, как ребёнок – рассказ получился сказочным и неповторимым.
После неожиданного ухода Мо все немного растерялись, но оставаться возле обрушенной дороги не имело смысла и нужно идти в обход, возвращаясь назад, чтобы добираться старой дорогой, которая ведёт в Мессаку.
Онти и Полинию, вместе с остатками груза, посадили на двух лошадей, а Хабэлуан, Палдор и кучер Арвин Флипп шагали рядом с ними пешком. Что же касается зелёных человечков, то они семенили впереди лошади Онти, постоянно оглядываясь на неё, и, порядком задерживая движение. Как всегда, они затянули свою непонятную песню:
«Милой создана из зла, зла, зла.
Преображена была, ла, ла.
Кто блуждает, ты узнай, най, най.
Собирает урожай, ай, ай».
Палдор хмуро глянул на поющую зелень и недовольно буркнул: — Что они поют? Вечно что-нибудь накаркают.
— Милый, — успокоила его Полиния, — не будь к ним таким строгим.
Хабэлуан, слушая песню зелёных человечков, нахмурился, так как знал, что они поют неспроста. Они так и не рассказали своим названным родителям о том, что с ними случилось за дверью. Мо сказал, что лучше им этого не знать, и Хабэлуан с ним, несомненно, согласен.
После того, что с ними приключилось, Хабэлуан доверял Мо больше, чем самому себе. То, непонятное, что угрожало Онти, сравнимо по силе разве что с Мо, и теперь, когда большого рыжего кота нет, им явно с ним не справиться. В любом случае он, Хабэлуан, будет защищать Онти до последнего – ведь теперь она его единственная сестра. Зелёные человечки продолжали тянуть свою песню:
«Путь бечёвкою бежит, жить, жить
Кто-то связанный лежит, жит, жит,
Страшное не с этих мест, ест, ест,
Свой имеет интерес, ес, ес».
— Всё! Хватит! – не выдержал Палдор. – Если я услышу ещё одну вашу песню – вы пожалеете.
На этот раз Полиния промолчала, а Онти задумчиво переглянулась с Хабэлуаном.
Оставив лебедей на озере, Рохо сделал трансформацию и стал молодым парнем, шагающим по улочкам города Палласа. Хрустальные колокольчики, когда-то разбудившие его, призывно звенели впереди, и Рохо двигался к ним, иногда уклоняясь от прямого пути, так как не все улочки шли в том направлении. Он проходил мимо двора, с большим садом перед домом в котором игрались девочка и мальчик. Какие-то вибрации о чем-то напомнили ему, но он не мог их разобрать и остановился у забора.
— Меня зовут Витус, а это Нестия, — доверчиво сообщил мальчик, и спросил: — А вы от папы?
— Нет, не от папы, — ответил Рохо.
— А-а…, – разочарованно сказал мальчик и сообщил девочке, — это не к нам, побежали.
Они скрылись в саду, а Рохо, запомнив лица детей, пошёл дальше.
— Кто приходил? — спросила Лерия у сына, но Витус от неё отмахнулся: — Мама это не от папы.
— А-а…, — разочарованно сказала Лерия, и вздохнула — от любимого прозрачного мужа Уандера она давно не имела никаких известий.
А Рохо шагал дальше, к концу улицы, где остановился, глядя на небольшую зелёную горку, откуда всё так же звенели колокольчики. Рядом, возле открытой калитки крайнего двора стоял нахмуренный мужчина с лопатой.
— Вам нужна лопата? – подозрительно спросил он у Рохо.
— Мне лопата не нужна, — ответил Рохо, глядя на него чистосердечным взглядом.
— Все так говорят, — хмуро ответил мужчина, и добавил, — а потом лопаты пропадают.
— Может они от вас улетают? — предположил Рохо, и пошёл дальше, на зов колокольчиков. Хмурый мужчина сердито плюнул и, забрав лопату, ушёл в дом. Рохо поднялся на горку и нажал на сук сухого дерева. Каменная плита отошла в сторону вместе с грунтом и открыла вход в подземелье. Рохо спокойно шёл в темноте, так как свет ему совершенно не нужен. Он зашёл в зал, где на возвышении стояло хрустальное ложе, в изголовье которого находились тринадцать хрустальных колокольчиков.
Один колокольчик позванивал и светился, в то время как остальные висели неподвижно. Рохо снял светящийся колокольчик и посмотрел на хрустальный круг со стрелками, висящий на стене. Стрелки чуть не сошлись вместе.