Я качнула головой в сторону соседа,
-- Посмотри на него…, словно потерянный.
Дочь, кинула взгляд за соседний столик, и с присущей молодёжи прагматичностью заявила
-- Скучно дяденьке…, видно Тайка неважная попалась. А может ты попробуешь…, развеселишь, -- с лукавством во взгляде, она улыбалась во весь рот.
У меня даже дыхание перехватило от такой наглости, но Катя тут же рассмеялась, и я вместе с ней.
Вечер закончился отлично, «Пицца Итальяно по-Тайски» не подвела. Подозвав официанта, мы рассчитались и уже собирались идти к себе в отель, как услышали, уже знакомый голос и обращённый к нам вопрос.
-- Уже уходите…?
Оглянувшись на нового знакомого, про которого уже почти забыли, мы дружно ответили.
-- Да! -- после чего были очень удивлены следующим вопросом.
-- А я, слишком принаглею…, если попрошу вас не на долго задержатся…?
Мы переглянулись,
-- Совсем ненадолго…, -- повторил мужчина и добавил, -- У меня на днях близкий друг умер, на душе пакостно, а поговорить не с кем. Здесь же не Россия, к соседу не постучишь. А что бы вы не скучали, я угощу вас бокалом вина.
Сидящий напротив нас человек, не был пьян, (как могло показаться со стороны). Его рука держащая бокал слегка дрожала, голос звучал хрипло и как-то тускло, а глаза смотрели на нас взглядом побитой собаки: затуманенными и влажными. Отказать было просто невозможно. Медленно опустившись на прежнее место, я отодвинула соседний стул, и жестом пригласила его за наш столик. Но Константин лишь отрицательно покачал головой.
-- История не длинная, думаю она вас на долго не задержит. Но я чувствую, -- Боб хотел бы, чтобы её, кто-то услышал и ещё раз вспомнили про него. Просто поговорили о нём. Боб ещё тот хвастун и задира…, он замолчал, а потом тихо добавил, -- Был….
На столе появились три бокала с вином, я, посмотрела на дочь.
Катя у нас очень впечатлительна, творческая личность, она очень близко принимает к сердцу чужое горе. Вот и сейчас, она чуть не плакала.
-- Мне очень жаль вашего друга, и мы соболезнуем вам. Конечно мы останемся, и выслушаем вашу историю, -- тихо сказала она, подвигая свой стул поближе к его столу.
Константин посмотрел на неё так, словно она сказала что-то не то. Печаль на его лице сменилась удивлением, а затем он быстро заговорил.
-- Нет, нет! Не стоит его жалеть…, он прожил хорошую долгую жизнь. Жизнь без лишений, в любви, не голодая, не сидя на цепи. Его никто и никогда не бил, и у него всегда была крыша над головой и мягкая постель. Мужчина глубоко вздохнул, -- Он был хорошим другом..., понимающим и верным.
Когда смысл сказанного Константином дошёл до меня, на какой-то миг я замерла, затем стала быстро осмысливать всю полученную информацию, и через несколько секунд, сочувствие к соседу сменилось недоверием.
Как в стране кокосов, манго, бананов и моря: в котором водится всё что пожелаешь, возможен голод…?! Кто, в 21 веке держит людей на цепи, и как с такой лёгкостью можно об этом говорить. Видимо моя отвисшая челюсть говорила сама за себя, Константин замолчал, а я наоборот стала почти возмущённо разглагольствовать.
-- Вы уж простите меня…, -- бурно начала я—Но, мне как-то не верится, что в Таиланде люди голодают, а тем более сидят на цепи.
Катя в ужасе прикрыла рот рукой,
-- Здесь, держат людей на цепи и морят голодом? А как же права человека.
Лицо соседа вытянулось, он удивлённо переводил взгляд с меня на дочь и обратно, словно решая, кому ответить.
-- Да бог с вами…! -- наконец отмер он, -- Никто не голодает и на цепи не сидит. Тайцы добрые и хлебосольные люди. Я хотел рассказать вам про свою собаку…, БОБА!
Теперь наши физиономии вытянулись.
-- Собака…?! Почти пропела Катя,
-- Собака…?! Повторила я.
-- Так вы имели в виду пса, когда хотели рассказать про своего друга…?! Так…? Катя прямо впилась глазами в нашего рассказчика.
-- Да…! БОБ, -- мой старый верный друг: это он умер. Константин опять погрустнел, -- Люди не умеют так дружить, людская дружба корыстна: уж я-то, точно знаю...
Его глаза наполнились слезами. ---- Понимаете, Боб не просто друг, это частичка моей души, я, просто должен рассказать нашу с ним историю, и в последний раз побыть с ним. Встретив вас я, вдруг понял почему не мог поговорить о Бобе с кем-то другим. Оказывается, всё просто: мне нужен был мой родной язык. Язык, который может передать все мои чувства, и показать Бобу, как мне грустно и одиноко без него. Только русский язык сможет передать ту боль, которая поселилась внутри меня, когда его не стало, и лишь в русских словах есть столько оттенков, которыми можно описать раненное сердце.
Константин говорил очень медленно, видимо каждое слово давалось ему с трудом. Я почувствовала, что он действительно только сейчас, что-то для себя решил, и именно поэтому остановил нас. За столами повисло молчание. Но кто-то должен был начать.