- Бобо, - ответил я.
- Куда идёшь, Бобо? - спросил Сагитариус.
- Не знаю, - пожал плечами я, - наверное, в Каджети.
- Куда?! - поразился он. - А ты знаешь где Каджети?
Я помотал головой.
- В Каджети живут каджи, - сказал Сагитариус. - Ты знаешь, кто такие каджи?
- Видел одного. Он украл мою маму. Но он совсем не руставелевский на вид.
- Понятно. - Сагитариус достал из колчана стрелу и принялся водить острием по земле. - Рассказывай.
Я рассказал. Терять-то мне было нечего, я и так уже всё потерял. История получалась весьма странная, но, похоже, Сагитариус не считал её неправдоподобной.
- Мама красивая? - неожиданно спросил он, когда я закончил.
- Не знаю, - растерялся я. - Мама как мама.
- Я знаю. Некрасивую кадж не украл бы. Ему Книга нужна, а Книга оказалась у красавицы, вот он и утащил их вместе. Он её забрал на всякий случай.
- На какой на всякий?
- Ну, продать там или любоваться... Ты не бойся, каджи своё добро бережно хранят.
- Она не его добро, - огрызнулся я. - Она моё добро.
Мы помолчали. Сагитариус закончил рисовать на земле. Я смотрел на его рисунок. Это был план крепости.
- Я знаю, где Каджети. Вот, видишь этот чертёж? Чертёж про чертей. Про каджей.
- Это план Каджети? - я разглядывал рисунок и он мне не нравился. Со всех сторон защищённая крепость.
Сагитариус кивнул.
- Откуда ты знаешь? Ты там был?
- Интересовался.
- А ты кто? - во мне проснулась подозрительность и, судя по последним событиям, она была не лишней в этом мире.
- Охотник.
Сагитариус продолжал чертить на земле и рассказывать о войсках каджей. Получалось, что победить их никому не по силам.
- Совсем-совсем никому? - уточнил я.
- Разве что богатырю Амирани, но он прикован в пещере на века.
- За что?
Сагитариус рассказал. Я приуныл. На помощь Амирани нечего было и рассчитывать, ему самому бы кто помог.
- Если только меч у Амирани попросить, - мечтательно произнёс я.
- Повтори ещё раз, - попросил Сагитариус.
- Меч Амирани может рубить заколдованных каджей, а Амирани прикован к скале в пещере. Зачем ему, прикованному, меч? А нам бы пригодился.
- Это точно, - одобрил Сагитариус.
- Только нам этот меч нипочём не достать, - вздохнул я.
- А вот тут ты не прав, - сказал Сагитариус, - меч у Амирани попросить можно.
- Но он же прикован в скале.
- Прикован-то прикован, но раз в семь лет пещера разверзается, и можно увидеть Амирани.
- Так это семь лет ждать! Слишком долго, - разочарованно протянул я.
- Не ждать, - возразил Сагитариус. - Догонять. Пещера откроется завтра в полдень. Надо торопиться. Коня бы тебе...
Коня? Да где ж его взять? Ни денег, ни людей поблизости. И вдруг я вспомнил: "А если снова тебе понадоблюсь - достанешь волосок, развяжешь его, и сразу же я окажусь перед тобой". Сунул руку в карман - вот он, конский волос, узелком завязанный. И как я про него забыл? Эх, могли бы с мамой верхом ехать, может, и не встретили бы каджа!.. Примчится ли сивка-бурка? Я осторожно развязал узелок и услышал топот копыт.
- Конь есть!
- И превосходнейший, - похвалил Сагитариус.
- Он разговаривает! - предупредил я.
- Они тут все болтают, - успокоил меня охотник.
Мы скакали весь остаток дня, и только когда стемнело так, что нельзя было увидеть собственную руку, устроили привал. Жокеем я точно никогда не стану. Я сел, привалившись спиной к камню, и боялся пошевелиться, всё тело болело. А Сагитариус как ни в чём не бывало суетился у костра.
- Объясни-ка мне ещё эту твою мысль про разноцветных ворон, - попросил он.
- Обычно говорят "белая ворона", но белый - это всего лишь альбинос. Другое дело - вороны оранжевые, жёлтые, сиреневые или бирюзовые. Ты только представь стаи апельсинных и лавандовых ворон. Разноцветные вороны летают по всему миру, как вспышки фейерверка. Я Бобо, жёлтая ворона, а есть и другие.
- А почему ты жёлтая ворона? Почему не красная и не синяя?
- Я таким родился. Для меня мир жёлтый - как солнце, как лето.
- Ты видишь мир через жёлтые очки, - сделал вывод Сагитариус.
- Нет. Это мир видит меня через чёрные. Миру проще видеть всех одинаковыми через чёрные очки, чем принимать нас такими, как есть.
- Трудно тебе? - полюбопытствовал Сагитариус.
- Не особо. Быть жёлтой вороной не просто и не сложно. Этому нельзя научиться. Это или есть в тебе, или нет.
- А я что за ворона? - прищурился Сагитариус.
- Ты не ворона. Ты кентавр.
Сагитариус покачал головой и передвинул сначала меня, а потом мой камень к костру. Я смотрел на огонь и старался не думать, увижу ли маму снова.
Сагитариус ловко кашеварил у костра, я вдохнул нежный аромат и у меня закружилась голова: - Какой необычный запах. Что ты готовишь?
Сагитариус отошёл на несколько шагов от костра, принюхиваясь, а потом рассмеялся. - Это не от еды пахнет. Это крахламадж расцвёл.
- Крахла-что? - переспросил я.
- Крахламадж. Цветок. Его стерегут львы.
- Поблизости львы? - мой конь испугался.
- Они нас не тронут, - успокоил его Сагитариус и принёс мой ужин прямо мне на колени, потому что идти к костру после дня в седле я не мог.
- Откуда ты знаешь? - недоверчиво допытывал конь.
- Мы не тронем цветок, а львы не тронут нас.
- А мы не тронем цветок? - спросил конь и зачмокал губами: - Сказывают, ежели его отведать, будешь богат всю жизнь.
- На что тебе деньги, ты же лошадь? - обомлел я.
- Конюшню куплю белокаменную, конюших себе заведу, будут мне шерстинку к шерстинке начёсывать и отборным овсом кормить, - перечислял конь.
- Сказывают, ежели крахламадж отведаешь, львы отведают тебя, - отрезал Сагитариус и повернулся ко мне: - Бобо, ешь!
Варево Сагитариуса оказалось очень острым, очень горячим и очень сытным. И, на мой вкус, пахло намного аппетитнее крахламаджа. Конь презрительно покосился на мою деревянную тарелку и ушёл жевать овёс. А я попросил добавку.
Утром Сагитариус разбудил меня затемно и заставил сделать зарядку.
- Не разомнёшься, так и часа в седле не выдержишь.
После разминки действительно стало легче. Мы быстро позавтракали и отправились в путь. Иногда мне казалось, что я больше никогда не сяду на лошадь, иногда я боялся не удержаться в седле, а иногда чувствовал себя лихим наездником, но в основном думал о том, как успеть добраться до Амирани к полудню. Как ни странно, мы успели. В последний момент Сагитариус предупредил меня, что к Амирани я пойду один.
- А ты? - возмутился я. - Ты же лучше разбираешься и в оружии и во всех этих местных законах.
- Родственникам нельзя, - печально сказал Сагитариус. - Не говори ему, что я здесь.
Я хотел расспросить, кем ему приходится Амирани, но земля задрожала, застонала и скала с грохотом разверзлась.
АМИРАНИ
и правда был внутри пещеры, и как в ней помещался исполинского роста богатырь - непонятно. Таких крупных людей я никогда не видел. Он был голый по пояс и на его плечах сияли луна и солнце. Орёл без устали клевал его печень, а собака лизала цепь, которой Амирани был прикован. Заходить туда не хотелось. Я зажмурился и шагнул внутрь.
- Это ещё кто? - изумился Амирани. - Первый раз за столько лет гости пожаловали.
- Я Бобо. Мне нужен твой меч.
- Интересно! - развеселился Амирани. Он был слишком громадный, слишком сильный и слишком древний, чтобы воспринимать меня всерьёз.
- Ты самый лучший кузнец, умеющий ковать мечи. Только твой меч может победить каджей.
- Каджей? - нахмурился Амирани. - Ты собрался воевать с каджами?
Я боялся, что пещера закроется в любой момент снова на семь лет или по крайней мере до Чистого Четверга, когда приставленные богом кузнецы придут обновлять цепь, поэтому торопился и рассказывал сбивчиво. Но Амирани понял даже больше, чем я рассказал.