— Да почему! — уже третий удар подряд не мог достать меня мечник, проговаривая каждое слово во время удара. — Ты! Не! Сдохнешь⁈
— Да потому, что Боги следят за нами! — воскликнула Ника, после чего активировала свою Ауру и сделала несколько выстрелов из лука.
И вот ей было ещё больше плевать, ранит она или убьёт выстрелом. Одного зацепит или сразу двух. Каждая царапина от её Ауры Асклепия была смертельной. А когда я уже чувствовал спиной её близость, мы поменялись местами. Она схватила рядом стоящий у стены щит, а я встал за её спину и начал колоть глефой.
Так, шаг за шагом, мы отступили к какому-то огромному спуску. Длинному, уходящему в темень… но стоило нам перешагнуть обоим за первую ступеньку, как тут же Ника за что-то дёрнула, а стена перед нами рухнула, отделяя от противника. По ту сторону тут же донеслись гневные голоса, но что именно говорили, было не совсем понятно.
— Перерыв! — рухнул я на ближайшую ступеньку, после чего по ушам ударило, бандиты чем-то попытались пробить стену, но не вышло.
Освещения не было, но глаза довольно быстро перестроились, из-за чего я на опущенной стене заметил уже знакомый знак. Древнее Писание. Руна, наполненная силой. Враг знал его… а значит, мы оказались там, где должны были. А бандиты с наёмниками лишь пешки. За исключением одного. Капитана корабля. Если он не свалил… то завтра у меня с ним будет разговор по душам. Благо, по моему приказу корабль цепями приковали к пирсу. Быстро их не снять. Да и незаметно тоже.
— Ну… сейчас мы в безопасности, — проговорил я, отводя взгляд от стены. — Примерно такое же было на деревянных стенах лагеря севернее Мессены. Мы там дерево пробить не смогли… а тут целый камень. Кстати… раз ты открыла, они с той стороны не откроют?
— Если бы даже могли, — усмехнулась она, — то не вышло бы.
— Повредила механизм? — уточнил я, на что она кивнула. — Молодец… а функционирующий остался только с этой стороны.
— Именно. Но вообще… что-то мне подсказывает, что это не единственный вход в это подземелье. Где-то должен быть еще. Иначе это было бы слишком глупо. Да и открывающуюся дверь, а потом ещё и закрывающуюся должны были услышать. Так что, думаю, нам нужно торопиться. Согласен?
— Согласен, — тяжело вздохнул я, после чего встал на ноги и побрёл вперёд.
Двести двадцать ступенек. Именно столько нам пришлось преодолеть, чтобы закончить спуск. Честно… я был поражён. Практически тридцатипятиметровая глубина, если ступенька нормальной высоты. А про длину я вообще молчу… тут больше семидесяти метров. Так что… мы сейчас вообще под другой улицей. Но, благо, тут же проход уходил в две стороны, огибал саму лестницу и направлялся в том же направлении, откуда мы спустились.
Мы решили пойти по правому рукаву. По пути начали попадаться прогоревшие факелы, редко — масляные светильники, чаши с маслом. Но не было пыли. И дул лёгкий ветерок. Значит, тут кто-то есть. Значит, тут сделана система проветривания.
Шёл я, готовый к бою. Да, устал, да, хотелось уже закончить начатое… но тут наши цели, за которыми мы последовали в город, определив первые признаки «болезни». А значит, нужно завершить начатое. Да, это тоже лишь исполнители. Но раз их держат в таком защищенном помещении, то, значит, они могут что-то знать.
— Твою мать, Зевс меня прости, — покачал я головой, когда мы вышли в освещенное помещение.
Вонь стояла дикая. Мертвечина. Много мертвечины. И вся она была живая. За исключением нескольких несчастных, которые с пробитыми головами лежали в камере по правую руку. Несколько человек. Все в дорожной одежде. Явно наши цели, но сейчас Лана нам просто не могла подсказать. Но прямо сейчас поговорить мы с ними не могли, так как пришлось вступать в схватку.
Чем нежить хороша? Тем, что она тупа. Как нежить нам убить? Голову ей просто отрубить. Сколько взмахов на это хватит? Одного. И голова укатит.
— Да в тебе умер поэт, — рассмеялась Ника за моей спиной.
— Я что, говорил это вслух⁈ — с удивлением, даже, наверное, шоком спросил я у неё.
— Нет, я просто слышу твои мысли сейчас, которых на удивление… много, — тяжело вздохнула она. — Ты не можешь думать поменьше?
— Вот это обвинение, — опешил я. — «Ты думаешь слишком много». Чёрт… теперь уже подумать нельзя просто так. И это называется семейной жизнью?
— Держись! — с широкой улыбкой схватила она меня за плечи, шутливым, даже насмешливым взглядом смотря на меня. — Сделай глубокий вдох, потом выдох. Представь берег моря…