— Я отработала, завтра у меня выходной. Домой идти особого желания нет. Прогуливалась по парку, увидела вас.
— Может, вы меня специально поджидали?
— Может быть, — рассмеялась Маша, но тут же помрачнела. Ее красивое лицо теперь выражало серьезную озабоченность, а выразительные глаза, на которые Павел сразу обратил внимание, наполнились мерцающим внутренним светом. От такого свечения у любого мужчины начинало сосать под ложечкой, и было понятно почему.
Павел напряженно рассмеялся:
— Интересная тетрадь. Вы читали?
— Читала. Много говорила с Алешковским, слушала его рассказы. Он не походил на других наших больных, с виду был абсолютно нормальным. Но наш главврач держал его взаперти. Бывали, конечно, моменты, когда Алешковский начинал панически бояться.
— Скажите, Маша, все здесь написанное — это дело рук Алешковского?
— Да, он при мне половину тетради исписал за два месяца. Он сказал, что силы Зла как никогда близки к победе над добром, потому Высшая Сила (он не говорил — Бог, он говорил — Высшая Сила) дала ему дар увидеть будущее и, уже оглядываясь оттуда, написать программу борьбы. Он сказал, что осознал свою роль и Боец (вы читали о Бойце?) тоже однажды осознает. Тогда придет спасение.
Павел задумался. Очень похоже на бред. С другой стороны, во всем этом было очень много «но».
— И вы верили во все это? — кривя губы в усмешке, спросил он.
Маша подперла подбородок ладонью. В ее глазах снова возникло мерцание.
— Я и сейчас верю. А вы не поверили?
— Хм-м. Хма-гха-а. Я был бы сумасшедшим, если бы верил всему написанному. Очень все смахивает на фантастическую повесть. Нет? А мне кажется — да. Вот здесь у него, — Павел указал пальцем в текст, — Поборники Зла все отмечены специальным знаком — татуировкой. Кружок. Внутри буква «Р» наискось. Для чего им этот знак? Получается, они взаимосвязаны? Или Алешковский это придумал, чтобы его Бойцу было легче выявить Поборников?
— Все просто — Зло всегда стремится к объединению своих сил, и знак Зла позволяет отличить своих от чужих. А добро — оно эфемерно. Оно в каждом человеке. В ком-то добра больше, в ком-то — меньше.
— Но Поборники Зла не знают, что они Поборники Зла?
— Я думаю, что они не знают, но смутно догадываются. Ими правят личные идеи и амбиции, несущие человечеству, и в первую очередь нашей стране, неисчислимые бедствия.
— В тетради «северная страна» — это Россия? — наигранно удивился Павел.
Маша обидчиво рассмеялась:
— Почему вы не воспринимаете меня всерьез, господин полицейский?
— Отчего вы так решили? Вы очень интересный человек — говорите убедительно. И вы красивы. — У Павла возникло неодолимое желание поцеловать Машу — начался процесс оформления отпускного настроения: амурчики, шабаши на уме, оргии.
— Спасибо. — Маша вдруг сникла. — Никак не могу отойти от шока. Утром меня просто трясло всю. И как он умудрился перепилить решетку? Выбросился. Он был очень напуган. Страшно все. А?
— Я привык к смертям. В день иной раз по нескольку трупов разбирать приходится.
— Неужели у нас так много убивают? — ужаснулась Маша.
Павел поспешил ее успокоить:
— Я же сказал: иной раз. К тому же это делают не безжалостные, вооруженные с ног до головы бандиты-отморозки, а обычные люди, вот такие, какие вокруг нас. Убивают друг друга кухонными ножами в пьяных ссорах, душат подушками в порыве ревности, травят, морят голодом престарелых родителей, чтобы поскорее завладеть жилплощадью…
— Это еще страшнее. — Маша искренне вздохнула. — Значит, гибель Алешковского не будет расследоваться?
— Он себя убил сам.
— Сам. Вы отдадите мне тетрадь?
— Я хочу ее дочитать.
— Ладно. Тогда я пойду. Мне пора.
— Маша, вы замужем? — неожиданно для себя спросил Павел. Он даже удивился, что спросил это.
Маша опять улыбнулась:
— Пока нет. А что?
— Давайте с вами завтра увидимся? У вас же выходной.
— Хорошо.
— Завтра в двенадцать вас устроит? Здесь же?
— Устроит.
Павел посмотрел, как она быстро, упруго шагая, пошла по аллее к остановке. Ловко он ее подцепил на крючок. Может, удастся даже затащить в постель. Она девушка видная, стройные ноги, упругая попка.
Вздохнув, он тоже поднялся и пошел прочь из парка. По дороге к дому (его холостяцкая квартира располагалась в пятиэтажке сразу за парком) предстояло зайти в супермаркет, купить на вечер пакет макарон и банку тушенки — скромный ужин отпускника. Павлу было тридцать пять лет, и он не раз уже подумывал о необходимости заканчивать с холостяцкой жизнью, но пока, к сожалению (или слава богу!), не получалось.