— Я знаю! Но не люблю я тебя!
— А я от тебя и не требую любить меня! Ты только притерпись ко мне и к жизни нашей — тогда все будет в порядке. Ты и к моей крысе привязалась! Смогла! И ко мне — привыкнешь! Ты сможешь!
— Смогу.
— А большего я от тебя и не требую. Ясно?
— Ясно.
Глава 25
Агнешка стала спокойней, когда я расставил все по местам и объяснил ей, что не требую от нее вымученных чувств ко мне. Правда, погоревала, прочтя письма прежнего приятеля, но главное — все письма прочла и правильно все поняла. Дошло до нее, наконец, что никому, кроме меня, она не нужна и никто, кроме меня, о ней заботиться не будет. Первый шаг к стабилизации наших отношений совершен, и я рад — первый шаг сделать тяжелее последующих. И Войцех меня обрадовал. Он вернулся довольный собой, выполнив все мои распоряжения на высшем уровне, — с неукоснительной точностью и наглядным результатом. От моей благодарности он и вовсе возгордился. Я от него такой реакции и добивался — по крайней мере, пока мне надо вселять в него уверенность в себе, укрепляя его дух… а после, когда он станет смелее, начну с него спесь сбивать потихоньку, ставя его на место. Волчьим нюхом чую — хороший боец из Войцеха выйдет. Сделаю я из него бойца себе подстать… только сильнее меня ему стать не позволю — буду строго в подчинении держать. А главное, — я сообразил, что он умнее, чем кажется… даже умнее, чем утверждает. Просто, не присмотренный он рос — не занимался им никто, не развивал. А я им — займусь. Он молодой совсем — его разум для всего нового еще не закрыт, он может воспринять все не закостенелыми мозгами. Научиться он голову включать, когда надо и как надо. Важнее всего, что он доверяет мне и любит меня, как брата… что он хочет доверять мне и любить меня, — мне не трудно будет добиться от него абсолютной верности бойца. Достаточно уделить ему хоть каплю внимания, и он мой с головой. Добрые в душе брошенные дети все такие… и Войцех — такой. А Агнешка, похоже, не настолько нелюбимой была, чтобы в меня беззаветно влюбиться. Она не из тех, кто готов в солдатской казарме спасения искать… только ей придется подготовиться — в ином месте ей его не найти.
— Войцех, вставай. Давай в лес.
— Ян, я только что… Дай хоть доем.
— По пути доешь. Пошли посмотрим, что с автоматами получилось… пристреляем и посмотрим.
— Мы ж стреляли…
— Еще надо. Прицелы подрегулируем.
— Ну и педант же ты. Все с ними в порядке на проверке. А то, что один чуть вправо…
— Войцех! Вставай давай!
— Да… Ян, а я вот все думаю, что наши автоматы и на вид, как должны быть… вернее, — точно такие, как у бойцов в старые времена были. Ты что, не в первый раз их делал?..
— Я не впервые автомат такой собираю, Войцех. У меня два таких было.
— Первый по британскому образцу, а второй — по немецкому, да?
— Нет. Мне и по неопытности в голову не приходило рожок на бок ставить, как британцам взбрело.
— А зачем они так?
— Вставай, по дороге объясню.
Агнешка с кислым видом слушала нас спокойно, ковыряя вилкой в еще не расчищенной тарелке, но встревожилась, когда речь зашла о лесах и далях.
— Я еще не доела, Вольф.
— Не торопись.
— Но вы же уже собрались, а я…
— А ты остаешься.
Она бросила столовые приборы, второпях набрасывая куртку.
— Нет! Я одна не останусь! Я с вами!
— В лес? Стрелять?
— Я не могу быть здесь одна! Я здесь, как в заключении! Когда я одна, мне кажется, что заперта, — как в подземелье, как раньше!
— Ты что, и к шлюхам с нами пойдешь?
Агнешка растерянно прикрыла рот рукой.
— К каким шлюхам?
— К шлюхам обыкновенным — вульгарным… в научном обозначении.
— Ты что, Вольф, к ним ходишь? Ты и Войцеха с собой берешь? И не вздумай развращать его! Я не позволю!
— Достаточно меня оскорблять! Будто у меня других дел нет, и я только и занимаюсь растлением малолетних! Мы по делу, а не так просто пойдем!
— По какому делу?
— По секретному.
Глава 26
Агнешка, съежившись, сидит под деревом, а мы с поляком спускаем патроны.
— Вы долго еще? Я замерзла!
— Жди!
— Что?!
— Я же сказал, уши надо заткнуть!
— Что?! Я не слышу!
— Не ори так!
Опустился среди корней на колени рядом с ней, откладывая в сторону исправное оружие. Мы все патроны похуже расстреляли и все вроде в порядке. Поцеловал ее в шею, откидывая ее золотистые волосы, вдыхая вихрящийся возле ее взметнувшихся волос воздух.
— Вольф, от тебя порохом пахнет.