Глава 10
Вроде бы все у нас всех отлично — живем здесь, забыв про распри и раздоры, а у меня… мрак на душе непроглядный. Сижу на полу в темноте, сжимаю в руке варган, напеваю заунывную песню эвенков… А за окном в ночной тиши воет и затихает снежный ветер. Все вокруг замело — и землю, и небо… Вот я и вою вместе с ветром… Бесприютно и тревожно…
Швед бросил на пол шкуру и опустился подле меня.
— Не спишь, Охотник?
— Нет. Не выходит.
— Тебя Агнешка ждет…
— Она спит.
— Как проснется — потеряет и искать пойдет.
— Она всегда так. Но пока она — спит.
— А ты?.. О том же, о чем я думаешь?..
— О том, что лекарство перестает действовать…
Швед отрешенно взглянул на тусклую ночь за окном и стал ковырять железки в брови — он весь в этих его железках.
— Значит, о том же, что и я…
— Что нам делать, если мы с тобой не ошибаемся.
— На Крюгера надеяться — больше ничего.
— Надо в базах данных секретные сведенья глянуть.
— Охотник, я смотрел только что…
— И что?
— Ничего. Крюгер наш один вперед идет.
— Надо с этим делать что-то…
— С чем?
— С Крюгером, Швед.
— А что с ним можно сделать?
— Он все время наше лечение корректирует — и вирус подконтролен нам. Но вирусологи его не контролируют… Он запущен на больших территориях, а вирусологи… они отстают от вируса, когда мы, вернее — Крюгер, идет с ним нога в ногу.
— Думаешь, нам нужно передать разведке не сведения, полученные от Крюгера, а — Клауса Крюгера?
— Да, Швед. Ему нужна серьезная лаборатория, а главное, — он нужен серьезным специалистам.
— Мы не можем… Нет, Охотник… Мы не можем вернуться… С нас шкуру спустят, как только обнаружат… как только мы объявимся.
— Я знаю… Знаю, Швед. Поэтому я сижу здесь и пою эту песню про сестру эвенкийского витязя. Но как бы это сложно ни было — я вернусь… с Крюгером.
Швед перевел на меня тоскливый взгляд и стал ковырять железки в ухе.
— Охотник, Шлегель будет против и…
— Ничего он не сделает. Я от него тайком Клауса заберу.
— Он про тебя… про свои подозрения насчет тебя не забывает.
— Ничего, придумаю как это тайно от него сделать.
Швед еще тоскливее уставился на меня, теребя серьгу и ковыряя ухо еще тщательнее.
— Охотник, но…
— Швед, ты останешься… Не беспокойся — вас всех это не затронет. Я сделаю это один.
— Но ты… Ты не вернешься…
— Не знаю… Еще ничего не знаю… Мне известно только, что люди под угрозой… наши люди, Швед. Наши вирусологи не справляются… и немцы за вирусом еле поспевают…
— У меня все перепуталось в голове, но я считаю, что нам всем следует остаться здесь.
— Не знаю, Швед… Не знаю…
Глава 11
Отвязался от товарища в предрассветный час, и пошел на чердак к старому химику. Бардак кругом — Крюгер не исправим. Он, хоть и немец, за порядком не особо следит… некогда ему такими вещами заниматься, когда у него в голове целый мир абстракций.
— Клаус, ты не спишь, старик?
— И не ложился еще — все думаю, Вольф…
— Не называй меня так здесь.
— Я все забываю…
Крюгер действительно многое забывает — как-никак у него память от его болезни пострадала. Но критичность мышления вернулась к нему, когда ушли его голоса. Теперь он меня пришельцем не считает… думает, что я простой разведчик, как и все здесь.
— Клаус, у меня к тебе дело есть…
— Да, а что?
— Ты не думал, что тебе лаборатория нужна серьезная.
— С лаборантами и…
— Да, точно.
— Но как мне это сделать, я же не могу вернуться…
— Вернуться нет, но… Ты можешь поехать со мной.
— Куда?
— В Россию. Эта страна даст тебе убежище и гарантирует безопасность… и предоставит лабораторию.
— Ты уверен?
— Да.
— Тогда я согласен.
— Согласен, да? Отлично, Крюгер. Только мы должны выбраться отсюда тихо — так, чтобы никто не знал.
— Из-за Эриха Шлегеля и Мартина Йонсона?
— Из-за всех них… Видишь ли, Мартин боится вернуться, а Эрих не хочет, чтобы ты работал только на Россию.