Поляк тайно торгует оружием не только на территориях Дойчланда, но оружие он толкает только определенным запрещенным экстремистским организациям. Пан вооружает всех, кого требуют вооружить британцы. А британцы — близкие друзья основного и главного врага, общего для всех остальных стран. Объединенными силами враг старается рассорить и разрушить Россию, Китай и остатки ЕС. Точнее, — Дойчланд. Германия осталась последней сильной страной ЕС — его последней опорой. Она одна продолжает стоять на ногах, вопреки всем стараниям врага. Так что враг стремится ослабить ее всеми силами, собираясь в скором времени подчинить ее своей власти и взять себе всю с головой — и с душой, и с телом. А Мсцишевский врагу способствует.
Он вредит не только германским властям, но и российскому правительству, и вызывает на противостояние не только германские спецслужбы и вооруженные силы, но и наши — и нашу службу госбезопасности, и наше главное разведуправление. Но с ним все не просто. Он такой же «волк», как и все мы, — жестокий, рассудочный и осторожный. К пану не подступишься и не подкопаешься. Жизнь здесь, на германской земле, он ведет крайне скромную и с вида спокойную — будто у него и нет огромного состояния, сохраняемого Британией и Бельгией, будто он и не посягает на покой земли германской. Пан тщательно скрывает свой преступный промысел и свои прочные связи с врагом. Действует вне закона он часто чужими руками и через подставных лиц. Ничтожные послабления позволяет себе редко и только в своей тесной среде. А окружает себя пан одними поляками — в его круг человеку чужой крови пути нет. Его люди не просто покупаются и продаются — они проходят тщательный отбор. Пан требует от них личной преданности и получает ее сполна. Он огражден от беды и горя дружбой с британцами и вызванным ими беспределом в Германии. Германские власти, с головой втянутые во вражду друг с другом, с трудом сдерживают беспорядки в стране. С поляком, покупающим не простые предметы, а преданность людей, им пока никак не справиться. Пока расправиться с ним можем только мы.
Повинуясь приказу руководства, я внедрился в его окружение и завоевал его доверие. Задачей передо мной стояло — не позволить ему вторгнуться на территории России и тени российской. Мы ведь тоже торгуем оружием на чужих территориях в своих целях — часто руками таких же темных людей… вернее, — личностей, как Мсцишевский. Я исполнил задачу — сорвал ряд операций поляка, срубил на корню его планы и заполучил нужные начальству сведения о нем. Мы властны над ним — можем давить на него, диктовать ему и управлять им. Но пока мы его не трогаем, а ждем, когда германские власти сообразят, что их внутренней вражде конца не видать, а внешний враг совсем не за горами, — тогда они согласятся на безоговорочную дружбу с нами и на условия нашей дружбы. Тогда Мсцишевский будет убран нами с поля боя или просто устранен мной из жизни. А пока я, особо не встревая в его дела, держу с ним связь. Контакт и контроль — все, что требует от меня ныне начальник. Оружие и машины — все, что мне ныне нужно от Мсцишевского. С оружием вопрос исчерпан, а с машинами… К машинам поляк просто тяготеет душой.
Начал загружать в голову польский — мне на нем нужно говорить чисто и мысли излагать четко, а я изрядное время на нем не изъяснялся. Только перед тем, как явиться к полякам, я должен… Засветил экран, запустил «отмычку», открыл линию связи.
— Швед, давай открывалку.
— Не готово еще.
— Мне и простая сперва подойдет. Пока и крючок заточенный сгодится пробку пивной бутылки подцепить.
— Понял. Оставлю, где обычно. Главная открывалка тоже с часу на час будет.
— Швед, так вышло, что все главное только впереди. Третья открывалка должна быть другой — сложной. Действительно сложной.
— Что, градус повышаешь?
— Повышаю, Швед, — сильно. Мне не водку, а чистый спирт пить предстоит.
— Запой, Охотник?
— Без вопросов.
— Точно запой…
— Швед, выручай! Дело серьезно! А время торопит!
— Данные оставь — я все сделаю. А ты не надумал с нами — в Карелию?
— Какая Карелия?!
— Ты взвинченный что-то…
— Оставь первую открывалку — я возьму. Готовь вторую. А к вечеру — третью.
— Я один к вечеру никак не закончу. Надо Вейкко подключить.
— Никаких чужих, Швед!
— Вейкко не чужой.
— В курсе дела только ты. Понял?
— Понял. Но мне времени никак не…
— Швед, шкурой своей тебе обязан буду! Не останусь я в долгу!