Несмотря на то, что система несла в себе потенциал, способный неузнаваемо изменить облик полей сражений будущего, ей еще предстоял долгий тернистый путь отработки. В данный момент исследователям банально не хватало информации, и они страстно желали заполучить новый источник таинственных знаний.
Именно это и являлось основным поводом для похищений Посвященных.
— Кусок металлолома! — Гаурон в сердцах пнул ступоход бронеробота, и повернулся в сторону авиабазы.
Митриловские вертолеты и истребители растворились в западном секторе темного небосвода.
— Калинин?.. Самоуверенный ублюдок!
Даже Гаурон не мог предположить, что контратака будет спланирована и проведена так стремительно — всего через пол суток после захвата рейса 903. Но самым неприятным оказалось то, что оперативники Митрила каким-то образом узнали о взрывном устройстве, которое Гаурон заложил в аэробус, и обезвредили его.
Без тренировок, без подготовки, без высадки разведывательных групп и рекогносцировки — их действия шли наперекор всем общепринятым канонам проведения спецопераций.
Но именно от Калинина и стоило ожидать такого. Если бы Гаурон заранее имел информацию о том, что тот теперь работает на Митрил, то загодя подготовил бы контрмеры и не оказался у разбитого корыта.
Ведь спасатели помогли Касиму и девушке-посвященной скрыться в тот самый момент, когда они уже были у него в руках! Это был катастрофический провал.
— Вы заплатите за это, будьте прокляты!
Запищал передатчик. Докладывал один из подручных Гаурона.
— Сэр, один из местных пожарников говорит, что заметил за территорией базы подозрительного субъекта. Возле западного забора. Он удирал к лесу, таща за собой молоденькую девушку.
— Молодой парень?
— Не сказал. Но, в любом случае, они бежали на запад.
Гаурон внутренне возликовал.
«Какая удача! Касим разминулся со своими. Если он бежит на запад, это значит, что он направляется к побережью. Касим рассчитывает, что союзники подберут его там».
До берега было около тридцати километров. Как бы быстро они ни двигались, это займет целую ночь. Достаточно времени для того, чтобы отремонтировать «Чодар».
— Так-так. Оказывается, веселье еще только начинается.
Соске и Канаме уже достаточно углубились в мрачный и темный, поросший густым еловым лесом горный распадок к западу от авиабазы, когда раскаты артиллерийской стрельбы за спиной утихли. Не стало слышно и рева танковых моторов. Единственными звуками осталось только их тяжелое дыхание и шорох палой хвои под ногами.
— Ты уверен, что все нормально? — выдохнула Канаме, поддерживая шатающегося Соске.
— Не стану утверждать, что все в порядке, — честно ответил он. — Но нам в любом случае нужно уйти от авиабазы как можно дальше.
— Я о ране. Твой бок выглядит совсем нехорошо.
Обычное суровое и сосредоточенное выражение лица Соске не изменилось и сейчас, но его лоб блестел от пота. На белой школьной рубашке проступило темное пятно.
— Давай передохнем, пока не стало еще хуже…– осторожно предложила она.
Соске остановился и всмотрелся в кромешную темноту хвойного леса за спиной. Помолчав, он кивнул:
— Да, короткая передышка необходима.
Усевшись на толстый корень, Соске стащил рубашку. Канаме с трудом подавила вскрик, когда увидела то, что торчало в его боку, распоров ткань майки.
Это был тонкий кусок металла размером в половинку CD-диска, застрявший в мышцах брюшного пресса.
Надо думать, он прилетел и вонзился в момент попадания снаряда в крышку кокпита, во время схватки с Гауроном. Канаме могла лишь предположить, какую невыносимую боль терпел ее спутник, даже не изменившись в лице. Она судорожно вздохнула сквозь стиснутые зубы.
— Повезло. Ни внутренние органы, ни крупные кровеносные сосуды не задеты. Пожалуйста, посмотри в кармане моей куртки: там должна быть коробочка с небольшими пузырьками. Дай ее сюда, — попросил он.
Потом, без малейших колебаний, Соске резким движением вырвал кусок металла из своего тела. С его губ сорвался лишь слабый стон. Побелевшая Канаме торопливо порылась в карманах и вручила ему найденную аптечку. Она едва могла смотреть, как Соске стоически поливает открытую рану спиртом. Хотя его руки действовали уверенно и деловито, побелевшие от боли глаза отрешенно и страшно уставились в никуда.
— В другом кармане есть еще одна коробочка. Там должен быть пластырь.
— Вот эта?
Взяв пластырь, он оторвал полосу от своей рубашки и прилепил импровизированный тампон поверх разреза. Канаме опустила голову, рассматривая содержимое аптечки.