Через минуту на улице, ломаясь и растягиваясь, строился в две шеренги отряд. Устин внимательно всех осмотрел и, пройдя вдоль строя, подал команду:
— Равняйся!.. На первый, второй рассчитайсь!
По шеренге, словно по клавиатуре, торопливо побежал разноголосый, отрывистый счет: «Первый, второй, первый, второй…»
«Знают», — улыбнулся Устин и скомандовал:
— Нале-во! Ряды вздвой! Шагом арш!
Но стук шагов рассыпался дробно, и уж на ходу ребята исправляли ряды. Шли не в ногу. Устин поморщился и недовольно проговорил:
— Каша. А ну, запевай!
И снова раздался знакомый мотив и знакомые слова, возвышенные, зовущие:
Пели солдаты, и пел с ними Устин, во весь голос, самозабвенно.
Подходя к площади Третьего Интернационала, он вдруг услышал, как взвилась старая солдатская «Чубарики-чубчики», и невольно рассмеялся. Ему вспомнилась армейская служба, товарищи и командир эскадрона Дубина.
— Взвод, стой! Кто там замешкался? Команду слушать надо. Садись!
Отряд расположился на середине плаца. Молодые бойцы рассматривали командира с таким вниманием и любопытством, словно ожидали, что он вот-вот скажет сейчас самое важное для них.
Раскурив цыгарку, Устин опустился на землю, подозвал к себе веснушчатого паренька, взял у него винтовку и посадил рядом с собой.
— Тебе сколько годов?
— Скоро восемнадцать.
— Батька есть?
— На германской пропал.
— А ты не боишься?
— А чего? — усмехнулся паренек и глянул на Устина весело и задорно.
Устин дружески похлопал его по плечу и, обращаясь ко всем, начал словами военкома:
— Как вам известно, город в опасности. Нам дорога каждая минута… — и закончил словами: — Что должен уметь красный боец?.. Красный боец должен уметь хорошо стрелять, а для этого нужно правильно держать винтовку, быстро брать на мушку врага и бить без промаха. Вот мы сейчас и начнем.
На плацу, невдалеке от обучающихся, собрались подростки и наблюдали за тем, как молодые бойцы по команде командира дружно вскидывали винтовки для стрельбы и изучали приемы штыкового боя. По плацу далеко разносился громкий голос Устина:
— На р-ру-ку!.. К бою готовсь! Вперед коли, назад прикладом отбей!
Он перебегал к другой группе бойцов и поправлял:
— Эк, завалил винтовку! Пуля у тебя за молоком пойдет. Вот так надо. А ты, — подбегал он к другому, — плотней прижимай приклад, а то при выстреле плечо отшибешь. Ну как? — бежал он к третьему, — Что видишь?.. Запомни: основание яблока на мушке, мушка в прорези прицела, крючок не дергай, а спускай плавно, а то цель уйдет.
Мимо плаца проходят горожане, останавливаются у решетки и подолгу смотрят на отряд, выискивая своих сыновей или знакомых.
— Пли! — командует Устин.
Щелкают незаряженные винтовки. Завтра они прогремят залпами.
— Закуривай! — весело кричит Устин взмокшим ребятам и отдирает косую бумажку для цыгарки. Бойцы садятся вокруг него, шутят, смеются, острят над промахами товарищей, а Устин поучает:
— Самое главное — не теряться в бою. Растерялся — погиб. Вот однажды как-то солдат убегал от врага потому, что не мог выстрелить. У винтовки затвор не открывался, и он не мог дослать патрон. Только случайность спасла его от смерти. Уж и проклинал солдат свою винтовку. А когда пришел в себя — стало стыдно. Затвор-то, оказывается, был на предохранителе. Вооруженный боец позорно бежал от врага. А почему?.. Да растерялся!
Припомнив еще несколько военных эпизодов, Устин думал: может быть, кто-нибудь из бойцов в тяжелый час вспомнит о рассказанном, и пригодятся тогда эти солдатские поучения.
Но догорает цыгарка. Кончается беседа. Пора.
— Становись! — кричит он.
И снова обучаются молодые бойцы, чтобы завтра с оружием в руках выступить на защиту родного города.
IV
Поход продолжался. Они опять шли на Воронеж.
Сентябрь. Кончилось лето 1919 года. Теплые ночи сменились прохладными, а утренники были такими зябкими, что казаки на ночных привалах часто просыпались, ежились, плотнее заворачивались в легкие английские шинельки и бормотали ругательства.
Удивительно быстро промелькнуло лето, а что впереди — никто не знал, новый поход не предвещал ничего хорошего.
Назаров сидел у костра, набросив на плечи английскую шинель, смотрел на огонь и размышлял.
Скорей бы уж выбраться из этих пугающих своей необъятной ширью полей и степей, лесов и перелесков. Назарова не оставляла мысль уйти со своей сотней на Дон. Но как?! Сейчас, после исчезновения Русецкого и побега Быльникова, удрать было почти невозможно. Переформированная сотня, переданная под его командование, была пополнена новыми казаками, и он не знал, о чем они думают, на кого можно положиться. Среди казаков шныряют молодчики Бахчина, и в последнее время есаул с заметной подозрительностью стал относиться к Назарову. Можно легко нарваться на агентов контрразведки, и тогда гиблое дело.