Драконы от души наелись и напились и почувствовали себя лучше. И когда их попросили помочь строителям, все дружно поднялись и отправились устанавливать частокол.
Командир эскадрона Уилиджер предпочел поселиться в небольшой одноместной палатке, поставленной рядом с огромным шатром драконов. Он приказал Шацу и Энди помочь ему обустроиться и перенести туда его вещи. Релкин воспользовался возможностью улизнуть и отправился исследовать лагерь, пока кто-нибудь не приставил его к делу. Базил был занят в команде, углубляющей ров; вряд ли дракону что-то понадобится, пока он не освободится.
В походных кузницах уже пылали горны и стучали молоты. Баксандер распорядился ковать и точить запасные мечи. В воздухе безошибочно чувствовался запах спешки. Бесконечной чередой подъезжали грохочущие фургоны, выстраивались рядами в центре лагеря. Над котлами и сковородами огромных кухонь поднимался пар. Здесь Релкин заметил компанию высоких стройных людей с длинными светлыми распущенными волосами. Они были одеты в кольчуги и шерстяные стеганые штаны, перетянутые ремнями красной кожи, невысокие сапожки доходили до щиколоток. У каждого на боку висели короткий меч и нож.
Релкин догадался, что это чардханцы. Похоже, настроение у них было хорошее. Они пили пиво и переговаривались на демменере – одном из распространенных в Чардхе языков. Он звучал непривычно грубо и гортанно для ушей Релкина, привыкшего к мелодичным интонациям верио. Могут ли эти грубые, хотя и добродушные парни быть «рыцарями»? Релкин засомневался.
И тут подъехала группа людей на огромных конях. Релкин затаил дыхание. Это определенно были рыцари, облаченные в сверкающую сталь и белоснежные шелковые туники с мешаниной разноцветных значков и образков на груди.
Их огромные шлемы сверху имели прямоугольную форму. Многие подняли забрала, и Релкин мог видеть голубые глаза и волосы цвета соломы. Судя по лицам, здешние мужчины были широки в кости.
Конечно же, это и есть рыцари, а те, другие, всего лишь пехота. Релкин состроил гримаску, соображая, каково будет драться с ними в одном строю. Релкин знал, что на замкнутых пространствах обычная кавалерия ничего не стоит против драконов. Лошадей очень трудно заставить приблизиться к вивернам, а сами всадники располагаются как раз на такой высоте, что удобнее для драконьего меча и не бывает. Результатом подобных столкновений, как правило, было избиение.
Но без поддержки драконов дело может обернуться совершенно иначе. Пехотные легионы, конечно, разработали множество приемов для сражения с кавалерией – обычно эффективны луки, а укрепленная позиция позволяет удерживать кавалерию на безопасном расстоянии. И все же Релкин предпочел бы драться на стороне этих конников, а не против них в грядущей кампании.
Рыцари проехали в свой лагерь, который находился внутри территории легионного.
Стройные ряды белых палаток регулярных частей неожиданно разомкнулись, уступив место беспорядочной мешанине полосатых тентов, навесов и маркиз. Недалеко от палаток были расположены коновязи. Изумленный Редкий заметил, что среди людей, работающих в лагере, мелькали женщины.
Подойдя ближе, Релкин почувствовал кислый запах нечистот. Этот внутренний лагерь был оборудован с явным нарушением санитарных норм. Огромные кучи навоза разгребали специально нанятые для этого эйгоанцы. Чардханцы, похоже, пользовались выгребными ямами, выкопанными прямо в земле, а порой не, затрудняли себя далекими переходами и оставляли кучи сразу у выхода из палатки.
Парочка дородных молодых эйгоанок, чернокожих красавиц, одетых в яркие желтые сари, прошла мимо, наградив драконира надменными взглядами.
Релкин улыбнулся; год-два назад он бы покраснел. Теперь же он просто отметил их мускулистые, крепкие фигуры.
Тут его кто-то хлопнул по спине. Обернувшись, парень обнаружил, что его зацепили, проходя мимо, чардханские пехотинцы.
– Смотрю, как вы тут, – объяснил он.
– А ты кто? – спросил светловолосый пехотинец на ломаном верио.
– Драконир Релкин, Сто девятый марнерийский.
– А, смотритель ящериц! – Чардханец повернулся в сторону приятелей и выкрикнул что-то на лающем местном языке.
Те сгрудились вокруг Релкина и заговорили, явно насмехаясь над парнем и бурно жестикулируя. Драконир не понимал ни слова и решил не обращать внимания. Он тоже находил чардханцев весьма забавными, но у них , было слишком большое численное превосходство.
– Надеюсь, нам будет хорошо вместе драться, – сказал он осторожно, обращаясь к тому, кто знал верно.
– Не беспокойся, – отозвался великан, – мы здесь, чтобы защищать вас и ваших старых ящериц. С нами вы в безопасности.
Релкин радостно рассмеялся:
– Я им так и передам. Они почувствуют большое облегчение.
Но голубоглазый, похоже, не шутил:
– Вы, драконопасы, лучше бы сидели дома. Это будет настоящий бой, и нам будет довольно накладно оберегать ваших проклятых ящериц, да и вас тоже.
– Ого! Так у нас наконец-то будет легкая война, для разнообразия. Мы будем прохлаждаться в тылу, пока ваши парни будут разбираться с врагом. Звучит заманчиво. Подождите, я передам это остальным.
Чардханец перевел что-то другим, и они заревели и затопали ногами. Потом повернулись и разошлись по своим палаткам.
Релкин пошел к себе, в голове у парня мешались воспоминания об эйгоанских красотках и чардханских грубиянах.
Глава 24
В то самое время, когда Релкин укладывался спать рядом с давно храпевшим драконом, высшее командование экспедиционных сил устроило что-то вроде беспокойного совещания в палатке генерала Стинхура, расположенной не так уж и далеко от драконьего шатра.
Баксандер был смелым, решительным военачальником, что доказал в нескольких битвах с Теитолом. Однако никогда раньше он не командовал такой крупной армией, и теперь его снедала тревога. Разумное руководство, обеспечение сохранности и слаженности действий двенадцати тысяч человек, огромного количества лошадей, прокорм драконов, да еще при движении по чужой территории – все это было на пределе его возможностей. Силы генерала были на исходе уже после первого дня, и отчасти виной тому была его неопытность. То, что высадка легионов и разгрузка снаряжения прошла гладко, несколько обнадеживало, но впереди ждали еще сотни препятствий и месяцы кампании на чужой земле. Эта воодушевляющая перспектива лишала молодого генерала покоя.
Генерал Стинхур был даже моложе Баксандера. Он хорошо послужил в Кеноре во время вражеского нашествия два года тому назад. Теперь он тоже столкнулся со множеством ранее не встречавшихся осложнений и беспокоился не меньше.
Сделав большой глоток келута, он пересказал присутствующим слухи, которые гуляли по армии:
– Во-первых, говорят, что в дебрях верхней страны властвует чума. Люди умирают тысячами от черных нарывов, покрывающих все тело. Во-вторых, там собрались огромные вражеские силы, снабженные магическими приспособлениями, которые позволяют видеть ночью. В-третьих, народ Согоша собирается поднять восстание против Хулапута и чуть ли не целиком присоединиться к силам врага, после чего нападет на нас со спины. И все это принесли в течение последних полутора часов! Слухи, не объяснимые никакими причинами! Это сумасшествие!
Собеседниками полководцев были ведьма Эндисия и адмирал Кранкс. Они с вниманием относились к тревогам молодых генералов, но их занимали собственные проблемы.
– Скорее это даже маловато для десятитысячной армии, находящейся на чужой территории, – выразилась Эндисия в своей всегдашней манере.
– Все кажется сложным, лишь только мы беремся за дело, – вторил ей Кранкс, – мой опыт в таких вещах ограничен, конечно, морской практикой, но и я, как правило, сталкиваюсь с подобными же проблемами. Поначалу они кажутся непреодолимыми, а будущее пугает всеми представимыми опасностями. Но ты продолжаешь идти вперед, и страхи исчезают.
Баксандер и Стинхур молча смотрели на старого адмирала. Подобные банальности были в его стиле. От него теперь ничего не зависит, он будет сидеть у берега на своем фрегате и направлять белый флот, куда потребуется по ходу дела.