— Проклятье! Он не имеет права так поступить! — воскликнул Винсент. — Мы протянули ветку на тысячу миль к востоку от Рима и не можем просто оставить ее ржаветь посреди степи. Да у меня здесь всего пять тысяч кавалеристов, которые патрулируют наши восточные рубежи, и еще столько же парней на юге. Бантаги могут провести мимо них хоть десять уменов, и мы не успеем сказать «мама», как они будут здесь!
Он кивнул в сторону двухсот пятидесяти солдат своего полка, по-прежнему стоявших на платформе.
— Вы только посмотрите на них. В этом батальоне всего двадцать два ветерана. Остальные – это новобранцы, которые во время Меркской войны были еще пацанами. Чтобы сделать из них солдат, нужно не меньше двух лет. И о чем только Калин думает?
— Политика, мальчик мой, политика, — произнес Эмил. — Не забывай, что мы теперь имеем дело не с кучкой перепуганных крестьян, которым угрожают жуткие чудовища, а с избирателями. Опасность уже позади – по крайней мере кое-кто в Конгрессе считает именно так. Мерки рассеяны, тугары ушли на восток, а бантаги в тысяче миль отсюда и, предположительно, тоже движутся на восток. Войны закончились, и такие старые солдаты, как мы, уже никому не нужны.
— А до столицы Ниппона еще целых четыреста миль, — добавил Эндрю. — По мнению Калина, четыреста миль рельсов и мостов могут соединить множество русских городов еще до следующих выборов. Избиратели живут на западе, а не здесь. Оппозиция все время упрекает Калина в излишней расточительности. К тому же в тридцати милях отсюда протекает широкая река. Там нужен колоссальный мост. Фергюсон говорит, что центральная опора должна быть тысячу футов в высоту. Из такого количества материала можно построить с десяток мостов дома.
— Нам нужен этот мост! — заявил Винсент. — Продвижение вперед. Мы же решили, что в этом наше спасение, если бантаги повернут на север. Мы строим укрепления в узком участке степи к югу от Рима между Внутренним и Великим морями. Это барьер длиной сто пятьдесят миль, а железная дорога не доходит до него еще миль восемьдесят. Черт возьми, сэр, если они нападут на нас с той стороны, как мы будем удерживать фронт? И что мы будем делать, если армия бантагов прорвется сквозь эти укрепления?
Эндрю согласно кивнул.
— Я думаю, нам разрешат протянуть эту ветку на юг, но вряд ли дальше.
Готорн огорченно всплеснул руками.
— Сэр, но ведь этого недостаточно. Нам нужна железная дорога, параллельная линии укреплений. Мы должны оборудовать там склады с припасами. И я уже полгода кричу о том, что нам необходима новая авиабаза на юге. Если мы перенесем наш воздушный флот южнее и построим этот корабль для заправки дирижаблей, насчет которого мне Буллфинч уже плешь проел, тогда у нас будет возможность заслать летательный аппарат на вражескую территорию.
— Значит, ты задумал провокацию, — неодобрительно хмыкнул Пэт.
— Провокация не провокация, а сделать это надо, — вступился за Винсента Буллфинч. — Если бы все это зависело только от меня, я бы уже давно запустил туда дирижабль, чтобы узнать, что творится на этой реке. Вы ведь читали мой рапорт о спасшемся рабе, которого подобрал наш сторожевик. Они там строят корабли, а у нас до сих пор нет нормальной морской базы!
— Я согласен с вами, адмирал, но надо смотреть фактам в лицо. Наши деньги и ресурсы не безграничны. Если бы Господь не одарил нас в прошлом году небывалым урожаем, благодаря которому у Республики появились излишки для торговли с Карфагеном, мы бы сейчас сидели в глубокой луже. Все конгрессмены вопят о необходимости улучшений прежде всего внутри страны. Им нужно больше уборочных машин, каждый член Конгресса с пеной у рта пробивает железнодорожную ветку к своему городку, и никто не хочет расходовать драгоценные рельсы на линию в безлюдной степи. Да что там, они обсуждают сокращение пенсий для солдат-инвалидов!
— Тогда нам нужно побыстрее тянуть ветку в Ниппон и заключать с ними союз, — выпалил Винсент. — У них наберется воинов на десять корпусов, а солдаты они хоть куда. Я там был. Я знаю.
— Вот твой-то рапорт и напугал Конгресс, — возразил ему Эмил. — Не забудь, что Русь потеряла в войнах половину своего населения. Русских едва ли наберется семьсот тысяч. Римлян – вдвое больше. Но в Ниппоне больше народу, чем на Руси и в Риме вместе взятых.
— Именно поэтому мы и нуждаемся в них, — с жаром воскликнул Винсент. — Мы сможем удвоить нашу армию. В Асгарде нам удастся набрать в лучшем случае один корпус. Уйдут годы, прежде чем германцы станут полноправными членами нашего союза. Сейчас они полезны нам только в качестве охотников и разведчиков.