Помнишь старого полковника Дрэйка, который вышел в отставку несколько лет назад? Он живет на Мауи, это остров рядом с Гавайями. Уже несколько раз приглашал навестить его. Я могу приехать.
Милый, любимый мой, не отказывай мне в этом. Я пыталась быть женой морского пехотинца, но теперь я просто жена, которая очень хочет увидеть своего мужа. В последние годы мы мало времени проводили вместе. А потом ты приехал из Исландии, и снова разлука... Я устала от этих бесконечных разлук и хочу видеть тебя. Хоть на день, хоть на час, мне все равно, только бы увидеть тебя, прикоснуться к тебе...
Видишь, начала письмо, как полагается жене офицера, но мысль о том, что ты совсем рядом, сводит меня с ума. Я люблю тебя, всегда любила и всегда буду любить.
Твоя жена Джин".
Дрожащими руками Джин Хаксли распечатала конверт с ответным письмом мужа.
"Моя Джин!
Я отправляю это письмо не по почте, а через своего друга, который улетает в Штаты.
Родная моя, когда я читал твое письмо, мне было страшно за свой рассудок. Мысль о том, что я могу обнять тебя, любить тебя, чуть не свела меня с ума. Сколько раз я мечтал об этом последние два года!
Но, любимая, я прошу тебя, заклинаю, потерпи еще немного. Помнишь, когда два года назад я приехал из Исландии и принял этот батальон? Они же были совсем мальчишки, а мне требовалось сделать из них морпехов. И я сделал это. Теперь они настоящие морпехи, самые лучшие в Корпусе. Может, они и недолюбливают меня, может, даже ненавидят, я не знаю, но мне известно другое — мы вместе прошли через ад. А ведь эти мальчишки не профессионалы, как я. Им было куда труднее оторваться от своих семей. И они хотят увидеть своих жен не меньше, чем мы с тобой хотим увидеть друг друга. Просто для них это куда сложнее, чем для нас с тобой. Видит Бог, я не приношу себя в жертву ради них, но как я посмотрю им в глаза, если позволю себе то, о чем они тоже мечтают, но не имеют такой возможности? Зачем тешить себя несбыточным и обманывать друг друга? Ты же знаешь и понимаешь, что я должен находиться с ними до конца, ведь я их командир. Прости и пойми меня, любимая.
Я никогда не писал тебе об этом раньше, но сейчас хочу, чтобы ты знала. Еще когда ты совсем юной согласилась стать моей женой, то уже наверняка знала, что я буду женат не только на тебе, но и на морской пехоте. Ты никогда не жаловалась, и много раз я хотел сказать тебе, какая ты смелая и сильная женщина. Сколько раз я проклинал себя, что не могу уделить тебе того внимания и дать тебе той жизни, каких ты достойна. Я не мог подарить тебе ни домашнего очага, ни детей, которых ты хотела. И слова, которые ты слышала чаще всего, были: «Береги себя. Я скоро вернусь». Но пойми, родная, что без тебя я никогда бы не смог стать таким, какой я есть, добиться того, чего добился в жизни. Где бы я ни был, меня всегда согревала мысль, что дома ждет любимая женщина. И женщина такая прекрасная, что я просто не знаю, чем заслужил подобное счастье. Сейчас я знаю одно, что когда вернусь, то уже ни за что и никогда не расстанусь с тобой. Я не жалею о прожитой жизни и о выбранном пути, но мне очень больно, что тебе пришлось испытать из-за меня столько невзгод.
Еще чуть-чуть, любимая. Я вернусь, родная.
Люблю тебя, твой Сэм".
Письмо выпало из рук Джин Хаксли. Она невидяще смотрела в окно, предчувствуя, что больше никогда не увидит своего мужа.
По всей видимости, шестой полк готовили к необычной операции. Это стало ясно, когда во время маневров нас ознакомили с новыми амфибиями «баффало», которые были больше и мощнее их предшественника «аллигатора». Шестой полк тренировался теперь в десантировании на «баффало», в то время как восьмой и второй полки занимались боевой подготовкой в горах.
Окрыленные надеждой, что это наша последняя компания, мы работали, как дьяволы. Теперь мы снова были в боевом настроении и снова нас подстегивала ревность к славе восьмого и второго полков, которые чаще нас принимали участие в боевых операциях.
Скоро наша подготовка закончилась, и мы приготовились грузиться на транспорт, который должен бы доставить нас в Перл Харбор, когда неожиданное известие нарушило все планы командования: в Перл Харборе потоплено пять транспортов. Вероятно, они предназначались и для нашего полка, потому что нас оставили в лагере, а Сэм Хаксли на первом же самолете вылетел в Гонолулу выяснить обстановку.
...Подтянутый адъютант генерал-майора Снайпса открыл дверь в кабинет.
— Сэр, к вам полковник Хаксли.
— Пусть войдет.
Адъютант пропустил Хаксли в кабинет и закрыл за ним дверь.
Снайпс совсем недавно принял командование второй дивизией. О нем ходила легенда, что он никогда в жизни не улыбается. С этим никто не спорил.
— Вы просили разрешения поговорить со мной, Хаксли, и вижу, что зря время не теряли.
— Сэр, мой батальон все еще в лагере на Гавайях.
— Это не значит, что они останутся там до конца войны.
— Генерал, я знаю, что вмешиваюсь не в свое дело, но разрешите задать вопрос. Один из взорванных транспортов предназначался для нас?
— Вы правы, Хаксли. Это действительно не ваше дело.
— Значит, мы должны были десантироваться в авангарде какой-то крупной операции?
— Не вижу смысла продолжать этот разговор.
— И тем не менее мы его продолжим.
— Что?!
— В связи с тем, что транспортов теперь не хватает, наше участие в десанте оказалось под вопросом, не так ли?
Снайпс смерил его ледяным взглядом.
— Мы сами решим, что нужно делать в сложившейся ситуации, полковник. А ваше дело выполнять приказы. И убирайтесь отсюда, пока я не предал вас трибуналу.
Генерал склонился над картой, давая понять, что разговор окончен. Однако Хаксли продолжал стоять навытяжку посреди кабинета.
— Генерал, война скоро закончится. Сейчас в Корпусе пять дивизий, и это наш последний шанс попасть в авангардный десант.
Снайпс молча взялся за телефон.