Конечно, любой хороший командир прислушивается к мнению своих подчиненных. Но Рэмси был поражен тем, что он про себя назвал замешательством. Доминик все время обращался к Рэмси и адмиралу Харрису за советом, словно искал их одобрения.
Его все еще беспокоил тот факт, что Доминик был армейским генералом из числа командования объединенной Межзвездной военно-морской операции и операции морской пехоты. Ни его подготовка, ни боевой опыт не соответствовали требованиям, необходимым для ведения войны в новых условиях.
Такая неподготовленность может стоить многих человеческих жизней.
- Что же мы можем сделать с нашим милым генералом? - спросила Рисия.
- Ничего, если он не вытворит чего-нибудь из ряда вон выходящее, и нам не придется применять приказ Три-Пять. И еще я никак не могу понять, что происходит.
Приказ Три-Пять - разговорное название раздела последней редакции военных инструкций для командования, обстоятельно разъясняющих формальные обстоятельства, не просто позволяющие, но и требующие от младших офицеров вынудить высокопоставленного офицера выйти из состава командования без предъявления ему обвинений в измене, болезни или безумии.
- Ти Джей, да что ты говоришь! - сказала ему Рисия. - Мы делаем все, что только возможно, и третьего не дано, мы лишь должны продолжать поступать так, как поступали раньше.
Рэмси улыбнулся.
- Да, конечно, но нам надо быть начеку.
- А могут ли морские пехотинцы вести себя иначе?
- Нет. Но я перечитываю Сунь Цзы.
- Какое именно из высказываний Сунь Цзы? У него их много.
- О знании врага и о знании себя.
Знаменитый трактат <Искусство войны> Сунь Цзы по-прежнему оставался настольной книгой всех офицеров, несмотря на то, что был написан две тысячи шестьсот лет назад. Третья глава заканчивалась классическим афоризмом: <Тот, кто знает врага и знает себя, не окажется в опасности и в ста сражениях. Тот, кто не знает врага, но знает себя, будет то побеждать, то проигрывать. Тот, кто не знает ни врага, ни себя, неизбежно будет разбит в каждом сражении>.
- Мы не понимаем врага, - кивнула Рисия. - Шансы пятьдесят на пятьдесят - не так уж плохо.
- Только не на расстоянии почти девяти световых лет от лома. Кроме того, меня больше всего волнует, что мы не знаем самих себя.
- Я согласна, нужно продолжать работу над усовершенствованием структуры высшего командования, - сказала она ему. - Это непросто. Но мы же морские пехотинцы. Мы умеем приспосабливаться. Умеем импровизировать. Умеем побеждать. Аминь.
-Ура!
На этот раз в старом боевом кличе Корпуса не было слышно ни энергии, ни энтузиазма.
- Знаешь, - продолжала она, - сейчас мы действительно находимся в довольно неплохой форме. Моральный дух на высоком уровне. Большинство наших людей рады, что мы так легко бьем врага.
- Хм... Я воздержусь от ликования до тех пор, пока мы не возьмем цель.
- И какое же значение слова <взять> мы используем сегодня? - с улыбкой спросила она.
Рэмси улыбнулся, поняв ее намек на старинную шутку, возникшую на флоте лет двести назад. В общении четырех родов вооруженных сил часто возникали разногласия, потому что различалось понимание некоторых наиболее употребительных слов. Характерным примером тому служило слово <взять>.
Прикажите армии взять здание, и она оккупирует его. Прикажите военно-морскому флоту взять здание, и он войдет, выключит везде свет и закроет двери.
Прикажите взять здание морским пехотинцам, и они атакуют его, используя вертикальный охват и бронированные машины десанта. Займут все здание, очистят все этажи и помещения, организуют круговую оборону с перекрестным огнем и опорными пунктами артиллерийской поддержки, с телеметрическими датчиками, автоматическими летательными аппаратами наблюдения, а по внешнему оборонительному периметру выставят патрули, снабженные спутниковыми каналами связи для вызова подкрепления с моря и воздуха, артиллерии и танков. После этого они готовы к рукопашному бою.
Прикажите взять здание военно-космическим силам, и они заключат арендный договор на три года с правом последующего выкупа.
- Разумеется, значение в понимании морской пехоты, - ответил он. - Мы не собираемся брать Колесо в аренду. Мы хотим захватить его.
Колесо. Именно так морские пехотинцы начали называть это огромное, внушающее страх сооружение, парящее в космосе прямо перед боевой группой. Таким образом они пытались низвести инопланетную громадину до нормальных человеческих пропорций. <Создавшие столь грандиозное сооружение, - думал Рэмси, - могут прихлопнуть нас как мух. Но где же, черт возьми, их мухобойка?>
* * *
Истребитель <Звездный ястреб> <Коготь-Три>, На подходе к <Рейнджеру>, 16:35 часов по бортовому времени
<Звездный ястреб> выдавил из баков последние капли горючего.
Александер подумал про себя, что второй наихудший момент любой операции космического авианосца - возвращение. Ускорение при запуске сожрало почти все горючее, поэтому пустые топливные баки были отстреляны. Но после замедления в конце полета и после нового ускорения, необходимого для того, чтобы возвратиться к своим, у космических истребителей обычно оставалось слишком мало ядерного топлива, которое уходило на заключительное замедление. По этой причине топливные баки часто оказывались сухими. Именно поэтому <Звездных ястребов> часто называли ядерными бумажными змеями. Их система маневрирования и та легкость, с которой они откликались на малейший мысленный приказ пилота, слишком быстро сжигали все топливо, и самолет начинал плыть по течению, ожидая спасительного толчка от беспилотного летательного аппарата, который потянет его назад, как бумажного змея на длинной веревке.
Это означало, что теперь в конце полета возникала мертвая зона, и пилоту, как в старые недобрые времена управляемых вручную самолетов, приходилось полностью полагаться на людей и ИскИнов, управляющих магнитным полем авианосца.
То же мощное магнитное поле, направленное по центральной оси <Рейнджера>, которое запустило самолет, теперь используется для его замедления, чтобы он мог мягко вплыть обратно в стартовый отсек.
Полностью положиться на то, что парни на том конце, сделают все правильно - непросто. К тому же они - представители флота, а не морские пехотинцы.
- <Коготь-Три>, вы в восьмидесяти трех километрах, скорость возвращения одна целая одна десятая километра в секунду. Вверх на три и пять десятых километра в секунду, на левый борт - семь километров в секунду. Пожалуйста, скорректируйте ваш курс и снизьте поступательную скорость до семи целых пяти десятых километра в секунду.
Александер сверил эти данные с показаниями собственных приборов и согласился. <Рейнджер> все еще оставался яркой звездой, сияющей впереди.
- Авком, вас понял. Корректирую.
Сначала он мысленно запустил маневровый двигатель по левому борту, устраняя легкое отклонение влево. Затем дважды - задний маневровый двигатель. Его отклонение вверх относительно искусственного горизонта <Рейнджера>, о котором говорил Авком, исчезло почти полностью. Но в этот Момент в его ноумене вспыхнули иконки предупреждения. Судя по всему, заключительный маневр окончательно опустошил его топливный бак.
- <Коготь-Три>, ваша скорость все равно на одну десятую километра в секунду выше, а скорость возвращения выше на четыре десятых километра в секунду. Скорректируйте ее, пожалуйста.
- Авком, проверьте ваши приборы. Мои баки пусты.
- Вас понял, Третий.
- Лучше готовьтесь ловить меня.
- Морпех, откиньтесь на спинку кресла и расслабьтесь.
Мы вас поймаем.
Он только на это и надеялся, а поэтому сначала предпочел скорректировать курс, так как в противном случае экипажу <Рейнджера> будет сложно перехватить его, но он все еще шел слишком быстро. Торможение будет резким.
Когда <Звездный ястреб> проплыл мимо самого дальнего из беспилотных летательных аппаратов, Александер ощутил внезапный рывок своего истребителя вперед. На ноуменальном экране показатели скорости в метрах в секунду поползли вниз; он почувствовал растущее давление торможения, вырывающее провода системы, подключенные к плечам, груди и животу. Черт побери, надо было развернуть истребитель так, чтобы идти хвостом вперед, но он не хотел впустую тратить ни капли горючего.