Они несли потери. Несколько Лис, всё ещё стояли пошатываясь от измождения, в то время как всё больше и больше раненых вываливались из хрупкого кольца защитников. Теперь было ещё меньше выстрелов — не было времени перезарядить, под прессингом одержимой орда существ.
Эльф закричал перед ним, копье было воткнуто ему в живот рычащим гоблином. Это была Далия, её лицо было бледным от шока. Без оружия, Флетчер мог только ругаться и стрелять молнией в спину врагам, убивая их в испепеляющем крике, пока Далия отползала по покрытой кровью траве в безопасность под мечами Ротерема и сэра Колдера.
Боль. Такая сильная, что Флетчер не мог в это поверить. Игнатус рухнул под ними, отправив тело Мейсона над Флетчером, когда они упали в окровавленную траву. Копье, которое держал ликующий гоблин, было погружено глубоко в шее Игнатуса. Хвост Игнатуса метнулся вокруг и почти обезглавил его своим шипом, но урон был нанесен. Дрейк рухнул — слишком много боли для него.
— Флетчер! — закричала Женевьева, и он отпрыгнул в сторону в самый последний момент, когда дубина, разминувшись с его головой, с глухим звуком грохнулась в траву. Мейсон из последних сил схватился за ногу гоблина. Это дало Флетчеру время, чтобы поднять с земли выроненную Далией секиру и ударить гоблина в живот.
Он обрушился на него сверху, придавив к земле, словно из ниоткуда, копьё нанесло удар снизу, поцарапав щёку и едва не попав в глаз. Флетчер почувствовал горячий поток крови на лице, увидел, как гоблин снова поднял копье. Его руки были прижаты. Не было времени.
Когда пронеслось коричневое, пушистое пятно, гоблин схватился за горло, пытаясь закрыть рану, внезапно появившуюся там. Звуки трелей прорезали шум битвы — и внезапно повсюду появились гремлины.
Они ехали на своих кроликообразных марах, улюлюкая, когда рассекали своими кинжалами открытые лодыжки гоблинов, разрывая сухожилия и вскрывая артерии с ужасной эффективностью. Ядовитые дротики летели от всадников по краям, посылая казуар и гоблинов кувыркаться и биться в судорогах, когда токсины начинали действовать.
— Не трогать гремлинов! — на последнем дыхании крикнул Флетчер, раздавленным под тяжестью Мейсона и мертвого гоблина. Он отбросил их в сторону и пошатываясь встал на ноги. Боль сжала его голову, ослепив для бурлящей вокруг битвы. Его руки нащупали древко копья в шее Игнатуса, и он вытащил его. На мгновение на него набросились черные волны тошноты, агония дрейка, как крик в его голове, когда он чертил заклинание исцеления. Затем он направил, белой пульсацией, исцеляющий свет в рану.
Мир прояснился, боль отступила. Теперь мушкеты снова стреляли, а вокруг него, мары высоко подпрыгивали, чтобы их наездники гремлины могли достать шею гоблинов. В битве произошёл драматический поворот. Мертвые гоблины были разбросаны по сторонам, как рыба на берегу, со стеклянными, мёртвыми глазами. Казуар хромал обратно в джунгли, таща за собой мертвого всадника, запутавшегося в нём пальцами. Теперь оставалось не более полудюжины гоблинов, и когда последние из ран Игнатуса были запечатаны, они уже были расстреляны Лисами, всё ещё стоявшими на ногах.
Затем все было кончено, и все, что можно было услышать, это стоны умирающих.
Глава 50
ФЛЕТЧЕР ПЕРЕВЁЛ СВОЁ ИСЦЕЛЯЮЩЕЕ заклинание на щёку, затем пошатываясь побрёл к раненым, игнорируя спешившихся гремлинов. Он опустился на колени рядом с Далией, белый свет пульсировал через его палец, чтобы исцелить ее рану, убирая неровный прокол, словно разливая прозрачную воду над пятном красной краски.
Ротерем выстраивал выживших солдат в круг, опасаясь большего количества врагов. Только Рори и Женевьева были избавлены от этого, рухнув на землю рядом с ним, чтобы помочь в исцелении.
— У меня не осталось маны, — сказала Женевьева, у неё дрожали руки.
— Делай все, что можешь, — прохрипел Флетчер, горло вдруг охрипло от жажды.
Это была тяжелая работа, и его собственный запас маны истощался намного быстрее, чем ему хотелось бы. Наихудшие раненые были исцелены первыми, хотя сердце Флетчера сжалось, когда он перешагнул через гнома, умершего, прежде чем они смогли добраться до него, его зеленый мундир был красным от крови из-за двух дротиков, прошедших сквозь грудь.
Другие были со сломанными руками и пробитыми черепами, которые Флетчер не мог исцелить, опасаясь сращивать кости и вызвать постоянное обезображивание. Когда Женевьева и Рори использовали всю ману, они сделали все возможное, чтобы скрепить сломанные конечности полосками ткани и сломанными копьями, но раненые солдаты не будут сражаться в ближайшее время.