Незнакомец сотворил пасс в воздухе, и мальчик почувствовал, как туго спеленали его незримые путы по рукам и ногам. Лезвие вновь оказалось в опасной близости от тела, но лишь скользнуло по лбу, оставив крохотный порез. Мужчина отбросил оружие в сторону, достал что-то из складок плаща, приложил ко лбу пленника, выдавливая капельку крови.
– Будет гостям приманка,– прошептал он себе под нос. И тут же завел заунывную песню, принялся раскачиваться взад и вперед, пускаясь в странный медленный танец.
Гидеон трясся, как последний осенний лист, оставшийся в одиночестве на ветке дерева. Но даже сейчас он подметил, что в левом кулаке колдуна зажат продолговатый кристалл. Камень то наливался кроваво-красным цветом и источал сияние настолько яркое, что кисть кудесника начинала алеть, подобно раскаленному металлу на горне кузнеца, то угасал, почти скрываясь во мраке. Мальчику порой начинало казаться, что незнакомец стискивает в руке багрового паука или того хуже– чье-то окровавленное, только что вырванное из груди, сердце пульсирует у него на ладони, насыщая заклинателя силой горячей крови, стекающей между пальцев на траву. Несмотря на то, что мужчина, не переставая, чертил в воздухе замысловатые фигуры и время от времени подкреплял действия короткими выкриками заклинаний, он перехватил взгляд Гидеона.
– Что, крысеныш, нравится кристалл силы?
Колдун остановил кружение, откинул капюшон с вспотевшего лба. Он разомкнул пальцы, и Гидеон увидел крупный красивый рубин, покоящийся в узкой ладони.
– Камень силы,– не без гордости пояснил чародей.– У каждого мага раньше был такой. Чтобы провести сложный ритуал, вот как сейчас у нас с тобой, нужно долго накапливать силы, заточая их в оболочке кристалла. Этот камень принадлежал два века назад архимагу Коитриксу. До того, конечно, как его забрали воины, сравнявшие с землей башню почтенного старца.
Говорящий рассмеялся хрипло, но дыхания не хватило, и смех перешел в надсадный кашель.
– Все это тайна. Тайна! Но ты ведь никому не расскажешь, верно?– ерничал чародей. Он переступил с ноги на ногу, потянулся всем телом, давая отдых занемевшим от напряженной работы мышцам,– Разве только Теням. Еще один круг призыва и они объявятся на Холме Духов. Не могут не объявиться! А тут ты, желанный молодой барашек для трех изголодавшихся свирепых тигров! Им понравится жертва, принесенная мной. И они подчинятся. В обмен на обещание новых жертв!
Огромная волна нахлынула на Гидеона, завертела его, закачала, и только путы не дали рухнуть в осоку. Отдохнувший призыватель вновь вернулся к зловещему ритуалу, рассылая вокруг себя эманации холодного ужаса. Глаза Гидеона заметались из стороны в сторону, отыскивая и, одновременно, боясь отыскать тех, о ком вещал колдун.
Но что это? Мальчик рассмотрел одну тень, крадущуюся вдоль границы поляны. Тень не отличалась высоким ростом и почти стелилась по земле, стремясь слиться с мраком. Немного погодя несчастный пленник смог различить и второго ночного гостя. Перемещаясь между деревьями, долговязая фигура избегала освещенных участков, медленно, но неумолимо приближаясь к открытому месту. Вся кровь отхлынула от лица мальчишки, когда, отвернувшись от двух призванных нечестивым колдуном сущностей, он наткнулся взглядом на третью, кряжистую и кособокую, с большим стальным когтем, свисавшим с ближней к нему лапы и остро блеснувшим в свете луны. Последнее чудовище находилось уже совсем близко, заходя в спину, истово твердящему странные слова кудеснику.
"Три тигра... три голодных тигра",– пронеслось в голове Гидеона, пока он переводил взгляд с одного монстра на другого.
Слезы потекли сами собой по щекам. От жалости к себе. От неотвратимости гибели. От несправедливости происходящего здесь и сейчас.
Не в силах совладать с приступом паники, мальчик закричал, тонко и пронзительно.
Чародей вздрогнул, прервав транс. И вдруг тоже закричал. Но это был совсем другой крик. В вопле мага воплотился весь гнев, все разочарование и вся отчаянная злоба, на которую тот был способен. Вместе с криком он взметнул правую руку над головой. И тут же из центра ладони ударили три разноцветные молнии. Белая попала в низкорослую тень, сковав ее ледяной коркой. Красная нашла долговязую фигуру, все еще льнувшую к дереву и окружила ее жарким пламенем. Синяя ударила в самую страшную тварь, которой оставалось шагов пять до заклинателя. Искры, шипя, словно растревоженные змеи, извивались вдоль контура последнего чудовища. Но, по всей видимости, не могли причинить ему того фатального ущерба, что выпало на долю двум его спутникам. Монстр лишь тяжело покачнулся и молниеносно, словно использовав силу, призванную сокрушить его, выбросил по дуге лапу со стальным когтем. Коготь, оторвавшись от конечности исчадия ада, завертелся, на мгновенье превратившись в гудящий стремительный диск, и врезался в грудь колдуна. Тот охнул, оседая. Из его ребер, прямо напротив сердца, торчала рукоять боевого метательного ножа.