Пустошь понемногу стряхивала с себя зимнее оцепенение. Конечно, эта весна была не слишком-то похожа на то буйство красок и запахов, о котором писали довоенные авторы. Но всём — в ветреных алых закатах, в первых робких травинках, пробивающихся сквозь потемневшую снеговую корку, в криках птичьих стай, — зрела надежда.
Всё ещё будет, пообещала себе Эмили. Когда они найдут папу, когда остановится обратный отсчёт — и можно будет самой выбирать путь и спутников.
Эмили была не единственной, кого беспокоили перспективы. Чем ближе они подбирались к Гердершейду — к папе — тем мрачнее становилась доктор Ли. После нескольких осторожных попыток прощупать почву она заявила напрямую:
— Имей в виду, деточка из Сто Первого: тунеядцев в своей лаборатории я не потерплю. Джеймс захочет видеть тебя на проекте, это точно. Но мне обуза не нужна. Есть хоть что-то, в чём ты хороша?
— Боюсь, проекту от меня не будет никакой пользы.
— По крайней мере, ты это понимаешь, — доктор Ли вздохнула. — Раз уж ты теперь с нами, учти: тебе надо будет приложить массу усилий, чтобы выйти на приемлемый уровень. Работы нам с Джеймсом предстоит немало, и у меня не будет ни времени, ни сил придумывать, чем бы занять скучающую необразованную девицу.
— У вас не будет со мной проблем, — спокойно ответила Эмили, глядя Мэдисон в глаза. — Это точно.
— Рада слышать, — несколько растерянно ответила женщина.
*
Гердершейд и посёлком-то нельзя было назвать — несколько хлипких домишек, притулившихся к опорам эстакады. Но люди здесь жили. Симпатичная улыбчивая девушка по имени Сьерра и мужчина лет тридцати с неприятным липким взглядом — Рональд Ларен. Эмили так и не удалось понять, кем друг другу приходились эти двое: сразу после обмена приветствиями доктор Ли перешла к делу.
— Мы ищем человека по имени Джеймс Данфорд, — Мэдисон не стала ходить вокруг да около. — Высокий, средних лет, худощавого телосложения, русоволосый… Вот, смотрите, — она достала из поясной сумки ламинированную фотокарточку. — Таким он был двадцать лет назад.
— Девчушка-то на него похожа, — задумчиво протянула Сьерра, переводя любопытный взгляд с фотографии на Эмили и обратно. — И с вами тоже что-то общее есть. Ваша дочка, что ли?
— Не дай бог, — раздражённо огрызнулась доктор Ли. — Так вы видели Джеймса?
— Ага, заходил такой, — Ларен кивнул. — Даже дважды. В первый раз пришёл вместе с караваном, где-то с месяц назад. Видно, попал по пути в какую-то передрягу, рука на перевязи была (доктор Ли побледнела) — но вообще он бодрячком держался, а, Сьерра? Переночевал у нас, холодильник починил… Толковый мужик. А наутро ушёл. Он искал какую-то там мастерскую — я не вникал, если честно. Всё равно я бы с ним не пошёл — это ж надо Сьерру одну оставлять, а так не годится.
— Хорошо, а второй раз? — нетерпеливо перебила его Эмили.
— Да на этой неделе заглядывал, вроде, во вторник, — Рональд поскрёб немытую шею. — Потрёпанный, но счастливый — видать, нашёл, что искал.
— Гараж Кейси Смита, — Сьерра прищурилась. — Туда он пошёл. Кажется, так. Только он сказал, что это вовсе не гараж, а вход в персональное Убежище какого-то умника из Волт-Тек.
— Это далеко? — жадно спросила доктор Ли.
— К северу от Эвергрин-Миллс. За полдня доберётесь, — Рональд снова почесался. — Коли карта есть — могу примерно показать, где это…
*
Второй раз в жизни Эмили видела перед собой огромную металлическую дверь Убежища — не во сне, не на картинке, а в реальности. Время словно бы отбросило её на полгода назад, в душную августовскую ночь.
— Чего ждём? — раздражённо спросила доктор Ли. — Взглядом ты дверь не прожжёшь. Давай сюда свой КПК. Будь я проклята, если у него в прошивке нет кода активации.
Эмили безропотно протянула ей «Пип-бой». Мэдисон поколдовала над консолью справа от входа — и дверь с оглушительным скрежетом и лязгом отъехала в сторону, открывая взору просторный коридор, залитый неживым светом люминесцентных ламп.
*
После недолгой разведки Харон вернулся к доктору Ли и Эмили.
— Система безопасности тут ни к чёрту, — произнёс он угрюмо. — Ни турелей, ни протектронов. Одни робомозги, но и те мирные. Таскаются следом, отчитывают за опоздание на двести два года и просят переодеться в комбинезон резидента.
— А люди-то там есть? — нерешительно спросила Эмили.
— И да, и нет, — проворчал Харон. — Сами увидите.
Всё в этом Убежище казалось каким-то ненастоящим. В Сто Первом каждый квадратный метр хранил память о поколениях людей, которые рождались, жили и умирали под землёй. А Сто Двенадцатое было похоже на игрушку с витрины магазина.
Эмили поднялась по лестнице на второй уровень. Приложила ладонь к двери, ведущей в атриум. Нерешительно оглянулась на Харона.
— Он там, Эми, — проговорил гуль негромко. — Жив и, насколько я могу судить, здоров. Но…
Дослушать она не успела: створки двери с шипением разъехались, и Эмили, не разбирая дороги, рванулась вперёд, к папе…
Увиденное заставило её оцепенеть, впившись пальцами в ограждение. Атриум — просторный, с высоким потолком — напоминал картинку из фантастического фильма. От колонны, расположенной в центре зала, к двенадцати капсулам тянулись, как вены, кабели в пластиковой оплётке.
В капсулах были люди.
— Бог ты мой! — вырвалось у Мэдисон. — Они всё-таки доработали эту технологию!
Не помня себя, Эмили слетела вниз по лестнице. Подбежала к ближайшей капсуле. Жадно впилась глазами в лицо резидента, еле различимое под толщей биогеля. Нет, это был не папа. Безжизненные, будто наполовину стёртые черты, отсутствующий взгляд…
Спотыкаясь о петли кабелей, поскальзываясь на гладком влажном полу, Эмили начала бестолково метаться между капсулами.
— Транквилити-Лэйн, — задумчиво произнесла доктор Ли, склонившись над закреплённым на колонне терминалом. — Вот, значит, где ты сейчас, Джеймс.
— Они умерли? — ужасная догадка поразила Эмили. У живых не бывает таких отрешённо-спокойных лиц.
— Нет, — Мэдисон смерила её ледяным взглядом. — Они просто спят и видят сны. А теперь помолчи. Дай разобраться с этой программой.
— Папа! — выдохнула Эмили, прижимаясь к стеклянной поверхности модуля.
Он лежал перед ней — такой, каким она его запомнила. Так близко. И так бесконечно далеко.
Она заколотила кулаками по стеклянной поверхности, не чувствуя боли, не слыша ни предостерегающих слов доктора Ли, ни собственных рыданий. Лихорадочно зашарила взглядом по атриуму в поисках спасения — и спасение явилось в виде разводного ключа, небрежно брошенного кем-то у сломанного шезлонга.
— Пап, я сейчас, — пообещала Эмили, облизнув пересохшие губы. — Я тебя вытащу.
Она подхватила ключ, замахнулась…
— Нельзя! — окрик Ли остановил её. — Он умрёт, тупица!
— Почему? — заорала Эмили. — Нужно его оттуда вытащить!
— Он подключён к программе виртуальной реальности через нейроинтерфейс… А, чёрт. Всё забываю, с кем имею дело. Если мы извлечём Джеймса из симулятора в обход протокола, мы прожарим твоему отцу мозги. Надеюсь, так понятнее?
— Так отключите его! Или не мешайте мне! — Эмили со злостью отшвырнула разводной ключ.
Это было ужасно. Вот он, папа — здесь, рядом, за тонкой стеклянной перегородкой. Живой. Пока ещё живой. И она никак не может ни докричаться до него, ни помочь ему…
Харон положил ей руку на плечо.
— Эми, сейчас с ним всё в порядке, — сказал он. — Посмотри на датчики. Давление, пульс, — всё в норме. Доктор Ли сейчас что-нибудь придумает, и мы ему поможем.
— А если не придумает?
Мэдисон презрительно фыркнула.