Яншин машинально отметил некоторую необычность речи: было сказано "мне", а не "нам".
— …и я хотел бы навестить их на квартире. Дайте совет: как это лучше сделать?
Михаил Михайлович, разумеется, вспомнил поговорку, касающуюся незваного гостя, но по неким соображениям решил не допустить это изречение до языка. Вместо этого он, подумав, высказался:
— Могу позвонить Михаилу Афанасьевичу и спросить. А потом перезвонить вам.
— Это было бы весьма любезно с вашей стороны, Михаил Михайлович, но имеются некие условия. Первое: через три дня я буду чрезвычайно занят. То есть эта встреча должна произойти быстро. Второе: мне звонить не надо, лучше я сам вам позвоню. Дайте, будьте добры, ваш телефон… вот и хорошо. Когда лучше позвонить?
Артист не подвел. Через день в семь вечера Рославлев нажал на кнопку звонка в двери квартиры на Покровке.
— Здравствуйте, Елена Сергеевна. Инженер Сергей Васильевич Александров, к вашим услугам. Михаил Михайлович должен был предупредить о моем визите.
Жена Булгакова была артистичной натурой. В тот момент она могла бы с легкостью получить ангажемент на роль Недоверчивости, она же Осторожность. Яншин не скрыл от Булгаковых место работы пришельца.
— Добрый вечер, Сергей Васильевич.
В этот момент появился сам Булгаков, очень похожий на свои фотографии: с костистым лицом, гладкими зачесанными назад волосами и светлыми недобрыми глазами.
— Вот, извольте получить, — и на свет божий появилась красивая коробка конфет. — Лучшей достать не мог. А это вам, Елена Сергеевна.
При виде темно-красных, почти черных роз Булгакова вскинула брови. В это время года розы в Москве были экзотикой, чтобы не сказать большего. Конечно же, хозяйка дома не знала, что они были взяты со "склада".
— Приношу свои извинения, — к вящему удивлению Булгаковой, продолжил гость. — Не ручаюсь, что они протянут долго.
В жизнеспособности роз подобного происхождения Рославлев отнюдь не был уверен, а проверить так и не удосужился.
— Нет, что вы, большое спасибо, я их сейчас поставлю… — и уже на бегу в сторону кухни Елена Сергеевна решила, что даже если визит носит деловой характер, то все равно визитер должен быть принят как гость. Поэтому не стоит удивляться дальнейшим фразам хозяйки:
— Сергей Васильевич, как понимаю, вы пришли по делу? — Инженер кивнул. — Но никаких разговоров на эту тему я не допущу прежде, чем вы не выпьете с нами чаю.
За чаем разговор шел на театральные темы. Обсудили "Дни Турбиных". В ходе беседы Александров высказался несколько нетривиально об актерском мастерстве:
— По-настоящему хороший актер обязан уметь выразить на сцене собственную противоположность. Вот так и Михал Михалыч смог превосходно сыграть неловкого растяпу, не будучи ни тем, ни другим. Или другой пример: только очень умная женщина способна показать себя полной дурочкой так, чтобы мужчина поверил.
Хозяева дома дружно засмеялись. Только глаза Михаила Афанасьевича продолжали оставаться серьезными.
Чай закончился, похвалы конфетам — также. Начался тот разговор, ради которого Рославлев и пришел.
— Сразу же заявлю: то учреждение, где я работаю, не имеет никакого отношения к тому, что сейчас будет сказано. Это моя личная инициатива… Прошу прощения, Михаил Афанасьевич, но сейчас я произнесу вслух то, о чем вам и так известно. Вы, конечно, помните диагноз, касающийся вашего отца?
Глаза писателя превратились, казалось, в ледяные иглы. По тем временам словосочетание "злокачественная гипертония" могло внушить ужас. Или, самое меньшее, убрать избыток оптимизма.
Гость кивнул:
— Вы угадали. То же самое грозит вам. Не в моих силах избавить вас от этого заболевания, могу лишь чуть-чуть замедлить его ход. Но и вы способны хоть немного, но противодействовать наступлению болезни. И первое, что вы можете для этого сделать — не прекращать работы над тем самым, чем вы сейчас занимаетесь.
С этого момента Булгакова стала медленно бледнеть.
Гость продолжал:
— Может быть, вас поддержит вот что: эту вещь со временем опубликуют. И не просто опубликуют: она станет владычицей умов. Ее даже растаскают на цитаты. "В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой…"
На этот раз бледность обозначилась на лице самого Михаила Афанасьевича.
— Еще один совет: не езжайте в Батум. Ни сами, ни в компании.
— Мы туда и не собирались, — осмелилась на ответ Булгакова.
— У вас появится причина на поездку, — жестко ответил гость. — Вот я и советую: собираться, но не собраться. И последнее: в какой-то момент с вами свяжется мой подчиненный. Он принесет вам лекарства. Не ах что такое, уж точно не панацея, но лучше, чем ничего. Еще раз напоминаю, Михаил Афанасьевич: эту вещь надо закончить. А вы, Елена Сергеевна… вам предстоит работа верной хранительницы. Я знаю, вы сможете. Уж тут поверьте на слово.