Дверь позади нее зашипела, открываясь. — Кара! — сказал знакомый голос. — Прости, что заставил тебя ждать!
Она повернулась, улыбаясь. Ее отец, генерал Виктор Хаган, направлялся к ней с протянутыми руками. Он тоже был в полной парадной форме, двухтоновой серой форме флота Конфедерации. Обычно он находился бы на борту Карю с командным штабом Объединенного флота Конфедерации, но в течение почти месяца он ютился с другими гостями на борту исследовательского корабля… и ему всё равно всегда удавалось демонстрировать безупречное совершенство в одежде и манерах профессионального военного офицера. Кара не была уверена, как ему это удается. Должно быть, решила она с иронией, он выращивает себе новую форму каждые пару часов, чтобы она выглядела такой свежей.
Она также подозревала, что он надевает свежевыращенную серую форму всякий раз, когда собирается встретиться с ней, по какой бы то ни было причине. Он может быть иногда сентиментальным, подумала Кара с тайной улыбкой.
— Привет, папа, — сказала она, возвращая его объятие. — Ты совсем не заставил меня ждать.
Он отстранил ее и на мгновение удерживал на расстоянии вытянутой руки, изучая ее лицо. — Ты в порядке?
— Полностью здорова. Никаких помех.
Он отпустил ее и огляделся по пустой комнате. — Я сказал Дарену, что ты вернулась, — сказал он, оглядываясь. — Я ожидал, что он будет здесь.
Кара пожала плечами, не беспокоясь. — В тот день, когда мой брат сможет где-то быть вовремя…
— Он был занят, — сказал Вик. Он еще мгновение смотрел на Кару, а затем усмехнулся с очевидным облегчением. — Черт, я так рад, что ты вернулась. Вернулась и… — Он прервался, смутившись.
— И все еще в здравом уме? — сказала Кара, заполняя пробел. — Или, по крайней мере, настолько же здравом, как и раньше.
— Цифры потерь не особенно обнадеживают, — сказал Вик.
— Нет, не обнадеживают, — согласилась Кара. Она наклонила голову набок. — Знаешь, папа, иногда кажется, что высшее командование объявило открытый сезон охоты на таких пилотов страйдеров, как мы. Каждая миссия, которую они придумывают, опаснее предыдущей. Мы потеряем еще больше хороших людей, если они продолжат посылать нас в такие адские дыры, как Ядро.
— Как всё прошло? — спросил Вик. — Как всё прошло на самом деле?
Кара подавила дрожь, скрестив руки и обхватив локти ладонями у боков. — Ну, ты получишь мой отчет, когда я его напишу и загружу. Я только что пришла с разведывательного брифинга на боевой палубе, так что у меня не было времени для повседневной бумажной работы.
— Я не ищу твой отчет, — сказал он ей. — Я бы обычно не смог его увидеть, если бы специально не запросил. А тогда, ну, это выглядит подозрительно.
Она кивнула. Иметь генерала в качестве отца, особенно такого высокопоставленного и с такими мощными связями, как Виктор Хаган, могло быть настоящей проблемой, особенно когда она пыталась построить свою собственную карьеру офицера вооруженных сил Конфедерации. Тот факт, что ее мать была сенатором Катей Алессандро из Сената Конфедерации, делал ситуацию еще хуже. Всегда существовало предположение — невысказанное, конечно, но очень реальное — что она получила свое звание благодаря семейным связям.
Вик развел руками. — Но я действительно хочу знать, что ты там видела, — продолжил он. — Меня, безусловно, проинформируют, и я увижу как записи, которые ты сделала, так и выводы из твоего обычного брифинга, но мне очень помогает описание очевидца. Я был бы признателен, если бы услышал… ну, твои впечатления. О Сети. О том, с чем мы столкнулись.
Кара пожала плечами. — Я не знаю, что бы я могла сказать такого, чего ты не знаешь уже. Я действительно не уверена, что мы узнали сегодня что-то, чего мы не знали со времени битвы здесь два года назад. — Она сделала паузу, нахмурившись. — Было одно, о чем я хотела особо упомянуть. Были моменты, когда я двигалась одна по планете… и машины Сети тоже двигались, в пределах легкой досягаемости, но они игнорировали меня. Даже не смотрели на меня, насколько я могла судить.
— Это интересно.
— Я тоже так подумала. Я не знаю, что это значит, но это похоже на, ну, слабость, возможно. Что-то, что мы можем использовать. У меня сложилось отчетливое впечатление, что они настолько привязаны к идее множества частей, работающих вместе как единое целое, что они склонны пренебрегать отдельными особями. Они, возможно, даже не думают об отдельных особях так, как мы. Может быть, это означает, что они склонны упускать их из виду.
— Это кажется немного надуманным.