Таня рассмеялась. — Если это станет рутиной, мы могли бы сэкономить чертову кучу денег на разведывательных зондах. Просто подготовить один, восстановить его до того, как мы отправим его, загрузить разведданные, а затем забыть обо всем этом. У нас есть данные без риска для зонда!
— Как-то, — сказала Кара, — во вселенной должен быть какой-то закон, который говорит, что вы не можете этого делать. — Она вспомнила более ранний комментарий своего отца и усмехнулась. — У меня начинает болеть голова.
Минуты спустя она вернулась в конференц-зал на Палубе Один. Ее отец все еще был там, как и Дев Камерон. Младший мужчина сидел на столе с одним поднятым коленом и свисающей другой ногой.
Дев был темноволосым мужчиной под тридцать, коренастым, граничащим с пухлым, одетым в остро скроенный гражданский скинсьют с сложными полуплащами на плечах. Доктор ксенобиологии из Университета Джефферсона на Новой Америке — он получил полную докторскую загрузку к семнадцати годам — он был сводным братом Кары, сыном Кати Алессандро и Девиса Камерона. И там был странно запутанный любовный треугольник, подумала Кара, если таковой когда-либо существовал.
— Эй, сестренка! Как было в Галактическом Ядре?
— Жарко.
— Да, на Данте тоже было жарко. — Данте — DM-58o 5564 II — был миром в Сичидзю, домом для Дантеанских Коммун, вида коммунальных организмов, которых Дев изучал уже некоторое время. Их особой загадкой было то, можно ли классифицировать их как разумных; безусловно, их интеллект был радикально иного порядка, чем человеческий или Дал’Рисс, настолько, что общение с ними могло быть навсегда невозможным.
— Я имела в виду жарко, как в радиоактивно, — сказала Кара, слегка раздраженно. Дев часто не видел за пределами своего довольно узкого поля зрения и был достаточно эгоцентричен, чтобы редко сопереживать проблемам других. Назначенный на «Гаусс» как часть команды ксенобиологов, изучающих Сеть, он, тем не менее, продолжал и свою собственную работу, исследуя вопрос интеллекта Коммун.
— А. — Дев пожал плечами. — Итак, вы, военные, нашли там что-нибудь полезное?
Кара ощетинилась. У нее иногда складывалось впечатление, что Дев не очень высокого мнения о военных или об их способности собирать данные или решать проблемы. — Мы кое-что подобрали, — сказала она. — Я загружу в военную сеть позже. — Она повернулась к Вику. — Ты был прав, папа, насчет того, что было у доктора Норриса. Это было странно. Думаю, я тоже хочу подать отчет об этом. — Она наклонила голову. — Если только это не засекречено?
— О, это будет засекречено. В последнее время они засекречивают даже то, сколько раз старшему составу нужно сходить в уборную. Но с I2C нет шансов на перехват. Ты, конечно, права. КонМилКом должен знать об этом.
— Знать о чем? — спросил Дев.
— Засекречено, дорогой братец, — сладко сказала ему Кара. — Не для гражданской загрузки.
— Твоя мать беспокоилась о тебе, Кара, — сказал Вик, как будто вмешиваясь, чтобы предотвратить конфронтацию. — Я передал ей, что с тобой все в порядке, как только узнал, но полагаю, она хотела бы услышать это от тебя лично.
Кара просияла. — Я планировала нанести ей визит. У меня двадцать четыре часа отпуска, как только я закончу свои отчеты.
— ВиРком?
— Хубот, вообще-то. Я подумала, раз уж они установили систему для наземных отпусков, я могла бы ею воспользоваться.
Телеуправляемые хуботы, гуманоидные роботы, управляемые подключённым разумом оператора так же, как страйдер-джек управляет боевым страйдером, давно были популярны на Земле и некоторых других мирах Сичидзю, как средство посещения других мест и ведения личных дел на планете, не покидая фактически дом. Электронные сенсоры робота обеспечивали полный диапазон сенсорного ввода, давая наезднику ощущение реального присутствия, а концессии на Земле и в других местах давно сдавались в аренду для посещения популярных исторических мест и туристических игровых площадок.
С развитием I2C для иных, чем строго военные, применений, хуботравел, как это стало известно, становился популярнее, чем когда-либо.
Вик кивнул. — Что ж, хорошо проведи время. Передай маме от меня привет и скажи, как сильно я по ней скучаю.
— Да, — ухмыльнулся Дев. — И не делай ничего, что заставит тебя заржаветь.
— Тебе ли не знать, — сказала она ему. С тех пор как хуботравел стал доступен для исследователей Флота, он использовал их для посещения влажного, парникового мира Данте. Она иногда дразнила его, что он превратится в заржавевшую статую жестяного человека на пляже рядом с каким-нибудь ульем Коммуны.