– Мистер Кит, прошу простить нашего сотрудника…
– За что? – удивился вице-президент. – Как я понимаю, мистер Пирсон принадлежит к ярым реальщикам?
– Да, – вскинув подбородок, санитар дерзко взглянув Киту прямо в глаза. – Или это уже противозаконно?
Тот в ответ лишь безразлично пожал плечами.
– Мы живем в свободном обществе. Каждый волен сходить с ума так, как ему угодно. Главное, чтобы он не мешал при этом другим и не представлял опасности для окружающих. Но, надеюсь, вы не станете отрицать, что глобальная виртуальность решила множество проблем нашего общества.
– И породила кучу новых! – горячо возразил Пирсон. – Люди стали забывать, что такое реальный мир.
– Давайте каждый останется при своем мнении, – дипломатично свернул разговор Кит и повернулся к доктору: – Ваши пациенты готовы?
– Да! – отозвался тот, потерев острую бородку. – Но я думал, что мы дождемся церемонии открытия…
– Сомневаюсь, что кому-то будет интересно наблюдать, как вашим пациентам будут вводить пищевые трубки, ставить катетеры и калоприемники. Согласитесь, это не самое аппетитное зрелище. Для лучшей картинки будет неплохо, если мы подготовим несколько капсул заранее.
– Сколько человек вам нужно?
– Пять-шесть, – неопределенно пожал плечами вице-президент. – Стольких вы успеете подготовить?
– Хорошо, – кивнул Бакаев.
– Жду вас в новом крыле вместе с пациентами. Доброго дня, мистер Пирсон, – кивнув на прощание санитару, он ушел.
– Джон, у тебя найдется лишний инфопланшет с выходом в сеть центра, – вздохнул Бакаев, проводив спину вице-президента взглядом. – Лень возвращаться в кабинет.
– Разумеется, держите док.
Введя имя и набрав пароль доступа, Бакаев открыл список пациентов и долго листал личные дела, выбирая первых из тех, кому суждена новая жизнь в многообразии виртуальных миров. С фотографий историй болезни смотрели молодые мужчины и женщины. Откуда-то из глубин памяти всплыли когда-то услышанные от деда слова: "Война – дело молодых, лекарство против морщин". Рядом с фотографиями шли имена, фамилии, звания, список наград и один и тот же диагноз – синдром Крэма, страшное эхо недавней войны Первого контакта. Войны ненужной, глупой и фактически случайной, но от этого не менее ожесточенной и кровавой.
Глава 1
Братец Тук и Затерянный монастырь
Новый день не предвещал ничего хорошего. Он должен был стать таким же обычным и унылым, как и все прочие в этой юдоли скорбных разумом.
Подумать только, эти идиоты считают меня сумасшедшим! Меня – первого консула французской республики! Откинув в сторону одеяло, я широко зевнул и пошлепал в гигиенический блок.
Так, что тут у нас сегодня? Банановая паста, жидкое мыло с запахом ромашки, гель… это мы оставим для душа.
Умывшись и почистив зубы, я вернулся в свою палату-камеру и принялся делать основной разминочный комплекс. Все как обычно, бодрая зарядка для разогрева мышц, отжимания, пресс, легкий кросс на беговой дорожке. Потом душ и можно завтракать.
Дни здесь однообразны до отупения. Если бы не возможность выходить в сеть, то я бы уже давно сошел с ума. Сойти с ума в сумасшедшем доме – смешно. Иногда мне кажется, что лучше бы они нас всех усыпили, как бешеных животных – это было просто милосердней.
Привычно приняв упор лежа, я начал отжиматься на кулаках, считая в слух:
– Один! Два! Три!
В воздухе перед дверью появилась голограмма молодой женщины, в довольно откровенном медицинском халатике, который не столько прикрывал, сколько подчеркивал длинные и стройные ножки.
– Сто четыре, сто пять, сто шесть, – как ни в чем не бывало продолжил отсчитывать я.
Голограмма медсестры покачала головой.
– И когда ты повзрослеешь? Время пить лекарство, – сказала она.
В тот же момент в окошке раздатчика появился прозрачный стаканчик с ярко-красной жидкостью.
– Хорошо выглядишь, Юлия, сменила помаду? Тебе идет.
– Спасибо, Игорь.
– А что ты делаешь сегодня вечером?
– Тоже что и всегда – осуществляю оперативное управление системами медицинского комплекса особого режима. Напоминаю в девятьсот девяносто восьмой раз, я всего лишь искусственный интеллект с имитацией личности.
– О, так скоро тысяча. Юбилей. Что тебе подарить?
– Лекарство, капитан, – голограмма перешла на строгий официальный тон.
– Мне подарить тебе лекарство? Впрочем, если это лекарство от одиночества, то я знаю один хороший рецепт…
– Примите свое лекарство, капитан, или я буду вынуждена применить к вам протокол 12.
– Все, все, – прекратив отжимания, я продемонстрировал голограмме открытые ладони. – Обойдемся без двенадцатого протокола.