На этот раз о моем желании никто не спрашивал. Вручили документы, пожали руку, а на прощание сказали:
- На авиатрассе много неполадок. Наведите там порядок. От ее бесперебойной работы будет во многом зависеть своевременная доставка грузов Китаю.
Авиационная трасса Алма-Ата - Ланьчжоу, насчитывавшая 11 промежуточных мест посадки, действительно не могла похвалиться четкостью в работе. Аэродромы были оборудованы плохо, метеорологической информацией экипажи не обеспечивались, перелеты никто не планировал. По этим причинам случались катастрофы.
Со мной в Алма-Ату прибыли главный инженер трассы 3. А. Иоффе, штурман П. Т. Собинов, экипаж Ф. М. Коршунова и военком И. Д. Ветлужинский. Все сразу же включились в работу. Неделями пропадали на аэродромах, наводили порядок. В первую очередь заменили людей, не справляющихся с обязанностями, создали комендатуры, учредили метеорологические посты, завезли горючее и запасные части, установили строгий режим движения самолетов по воздуху.
Перегонка самолетов в Китай в 1938-1939 годах приняла широкий размах. Большие группы машин мне приходилось лидировать самому, поскольку я хорошо знал трассу. Так, я провел в Китай группу летчиков-добровольцев, возглавляемых К. К. Коккинаки, С. П. Супруном и другими. Истребители И-16 до Хами обычно везли в разобранном виде, на автомобилях. Там их собирали и перегоняли дальше по воздуху. Бомбардировщики же шли из Алма-Аты напрямую, и не было случая, чтобы кто-то из экипажей потерпел катастрофу.
За время моей работы на авиатрассе в Китай перегнали свыше 400 самолетов. Воздушный мост между Советским Союзом и сражающейся за свою независимость многострадальной страной действовал надежно.
* * *
Вернувшись на Родину, я получил назначение в Киев на должность заместителя командующего ВВС Киевского Особого военного округа. Но работать там долго не пришлось.
Внезапно меня вызвали к Наркому обороны. Когда я вошел в кабинет К. Е. Ворошилова, то сразу заметил, что он чем-то взволнован. Сухо поздоровавшись со мной, Клемент Ефремович без всяких предисловий сказал:
- Финны спровоцировали нас на войну. Видимо, она будет тяжелой. Вы назначаетесь командующим ВВС 13-й армии. Это на Карельском перешейке.
Потом шагнул к карте, жестом приглашая и меня.
- Это самое ответственное направление, - задумчиво продолжал нарком. Маннергейм построил здесь такую линию обороны, что без авиации войскам очень трудно будет ее прорывать. Сегодня же выезжайте на место и приступайте к делу. Командующий армией Грендаль уже там. Все.
Беседа продолжалась буквально несколько минут и оставила в душе тревогу.
На следующее утро прибыл в Ленинград. Здесь узнал, что моим заместителем назначен В. И. Клевцов, начальником штаба Ф. Михельсон, военным комиссаром Ф. Бра-гин. Моисеев возглавил авиационный тыл, В. Г. Рязанов - разведку. Все мои помощники имели немалый опыт командирской и штабной работы.
Первым встал вопрос о размещении авиационных частей. Подготовленных аэродромов в полосе, примыкающей к линии фронта, не было. С удаленных же авиация работать не могла.
Решили использовать озера, покрытые толстым льдом. Задача эта не простая в условиях полного бездорожья. Но наши волевые, выносливые и инициативные люди одержали верх над суровой природой. Были пробиты дороги, сооружены аэродромы, и в назначенный час авиация приступила к работе.
Война с Финляндией была, как известно, непродолжительной, но тяжелой. Опираясь на систему заблаговременно подготовленных сооружений, враг оказывал ожесточенное сопротивление. Удерживать оборонительные рубежи ему во многом помогала и сама природа края. Тем не менее наши войска прорвали считавшуюся неприступной "линию Маннергейма". Немалый вклад в победу над врагом внесла авиация. В нашей армии тогда отличалась авиационная бомбардировочная бригада, которой командовал И. Г. Пятыхин (военный комиссар бригады Ф. Ф. Веров). В состав этого соединения входили полки, возглавляемые Г. И. Белицким и Б. Р. Писарским. Командир отдельного истребительного авиационного полка Виктор Зеленцов получил звание Героя Советского Союза.
Война народная
После заключения мирного договора с Финляндией меня назначили на прежнюю должность в Киев. Хотя в армии должностей не выбирают, скажу прямо, новое назначение меня не обрадовало. Особенно тяготило составление планов, инструкций, директив, методик и других документов. Я, безусловно, понимал их важность, но душа ко всякого рода бумагам не лежала. Хотелось заниматься живым делом. Об этом я откровенно и сказал П. В. Рычагову, когда он приехал в штаб нашего округа. В то время Павел Васильевич был заместителем начальника управления ВВС Красной Армии.
- А кто же, как не мы с вами, должен обобщать и распространять боевой опыт? - уклончиво ответил Рычагов. Помолчал немного, скупо улыбнулся и добавил:
- Ну ладно, летная душа. Что-нибудь придумаем. Примерно через месяц меня вызвали в Москву, в штаб ВВС, и предложили должность командира 13-й бомбардировочной авиационной дивизии, которая формировалась в Бобруйске. Я с радостью согласился.
- А номер ее вас не смущает? - в шутку спросил на прощание начальник управления кадров Сергей Кондратьевич Горюнов.
Я не сразу понял смысл вопроса, но, вспомнив о "чертовой дюжине", рассмеялся и ответил:
- Никогда не был суеверным.
13-я бомбардировочная авиационная дивизия входила в состав ВВС Западного особого военного округа (командующий генерал армии Д. Г. Павлов, его заместитель генерал-лейтенант И. В. Болдин, начальник штаба генерал-лейтенант В. Е. Климовских, члены Военного совета секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко и генерал-лейтенант А. Я. Фоминых).
Управление соединения состояло из опытных работников. Штаб возглавлял майор К. И. Тельнов, окончивший Военную академию им. М. В. Фрунзе. Службу войск и свои обязанности он знал хорошо, отличался рассудительностью и спокойным характером. Иногда он сдерживал даже меня, находя в таких случаях веские, убедительные доводы. С Тельновым мы прошли потом по длинным и трудным дорогам войны.
Здесь я встретил и своего давнего друга А. И. Вихо-рева. Мы с ним служили в одном отряде авиационной бригады Военно-воздушной академии, а затем вместе воевали на Карельском перешейке. Тогда он был политработником 24-го бомбардировочного авиаполка, а теперь стал моим заместителем по политической части.
- Ну, рассказывай, как тут у вас идут дела, - спросил я Вихорева.
- А что рассказывать? - развел он руками. - Дивизия только формируется. Но народ поступает как на подбор.
Инженерную службу соединения возглавлял И. Ф. Горохов - опытнейший специалист, пришедший к этой должности через все ступеньки, начав с авиационного механика. Хотя академического образования он не имел, в вопросах практического обслуживания техники ему трудно было подыскать равного. Самолеты у нас, как я убедился позже, не знали отказов в работе.
Начальника связи дивизии Даниила Денисенко природа наделила не только богатырской силой, но и завидной практической сметкой. Он отлично знал свое дело, слыл умелым организатором.
Приятное впечатление произвел на меня штурман дивизии Василий Алексеевич Лепкович - снайпер бомбометания. В этом я убедился на первом же дивизионном учении. Нам поручили тогда проверить надежность от нападений с воздуха одного из сооружений укрепленного района. Требовалось послать бомбу в цель с исключительной точностью. Кому поручить эту задачу? Конечно же, самому опытному штурману. И Лепкович подтвердил, что именно он является первым в дивизии снайпером бомбометания. Сброшенная им пятисоткилограммовая бомба угодила точно в цель.
С самого начала добрые отношения сложились у меня с начальником политотдела полковым комиссаром Н. С. Ниполитовым. Мы облетели с ним полковые аэродромы, познакомились с командирами и политработниками подразделений, с летным и техническим составом. Впечатление осталось хорошее.
24-м Краснознаменным полком командовал Г. И. Бе-лицкий, уже имевший боевой опыт (позже его заменил П. И. Мельников), 125-м - Дояр, участник боев в Испании, опытный командир и прекрасный летчик, 130-м - Кривошапко, 121-м - И. И. Конец, 97-м - Иванцов. Со стояние дисциплины и боевой подготовки в частях было вполне удовлетворительное.