- Я человек военный, - отвечаю. - Куда прикажут - туда и поеду.
- Это дело сугубо добровольное, никто вас неволить не посмеет. Женаты?
- Пока холост.
- Это уже лучше, - заметил тот незнакомец, который приезжал за мной.
Пока мы беседовали, в комнату один за другим входили хорошо знакомые мне люди: Сергей Антоненок, инструктор-летчик из нашей же бригады, мой однокашник, летчик Трофим Тюрин, штурман Александр Хватов, два техника из научно-исследовательского института ВВС - Сергей Тарахтунов и Павел Кузьмин. "Значит, поеду не один", - подумал я, и на душе сразу стало как-то веселее.
Когда все вызванные товарищи в принципе согласились на поездку, нам сказали, что речь идет о Китае. Советское правительство из чувства интернациональной солидарности с китайским народом решило оказать ему необходимую помощь в борьбе с японскими милитаристами. Оно намерено, в частности, послать туда инструкторов для подготовки местных летных кадров, которых в Китае пока нет, создать там школу. Каждый из нас сразу же заявил о готовности честно и до конца выполнить свой интернациональный долг.
На следующий день нас принял Ян Карлович Берзин, о котором мне многое было уже известно. Я знал, что родился он в Латвии, в бедной крестьянской семье, с юных лет посвятил себя борьбе за свободу и счастье народа, неоднократно подвергался арестам. В 1906 году его за большевистскую пропаганду приговорили к смертной казни, которую потом заменили длительным тюремным заключением. Ян Карлович отбывал ссылку в Сибири, проводил большую разъяснительную работу среди окопных солдат в первую мировую империалистическую войну, сражался с юнкерами, в феврале 1917 года штурмовал Зимний.
Ян Карлович навсегда связал свою жизнь с Красной Армией. В декабре 1920 года его переводят в разведорга-ны, а с 1924 года он возглавляет Разведуправление РККА. В 1935 году Я. К. Берзин назначается вначале помощником, затем заместителем командующего Особой Дальневосточной армией. Позже он в качестве старшего военного советника едет в республиканскую Испанию, а, возвратившись оттуда, вновь становится начальником Разведывательного управления РККА.
Вот этот-то легендарный человек и должен был нас принять. Входим в его кабинет. Он встает из-за стола и каждому тепло пожимает руку. У него коротко остриженные седые волосы, живые, выразительные глаза на волевом энергичном лице. Острым изучающим взглядом Берзин посмотрел на нас, словно желая убедиться, все ли готовы к выполнению трудного задания, и тепло, по-отечески улыбнулся. Значит, никто не вызывал у него сомнений.
- Работать в незнакомой стране очень нелегко, - задумчиво сказал Ян Карлович и, кратко охарактеризовав трудности, с которыми мы можем встретиться, прямо поставил вопрос: - Кто не хочет или, может быть, боится - скажите прямо. Вас не неволят.
Никто из нас, конечно, не отказался от поездки в Китай.
На прощание Берзин коротко напутствовал нас:
- Родина на вас надеется. Будьте достойны этого доверия.
...На Восток выехали вечером. Для нас выделили два купе в поезде дальнего следования. О билетах не пришлось беспокоиться: их вручили заранее.
До Семипалатинска поезд тащился чуть ли не неделю. За это время мы успели лучше познакомиться друг с другом. Одеты мы были во все гражданское, внимание к себе старались ничем не привлекать. Лишь глубокой ночью, когда все уже спали, позволяли себе перекинуться несколькими словами о предстоящих делах. Вопрос что-то нас ждет, волновал каждого. Как летчики мы чувствовали себя уверенно, как инструкторы - тоже. Больше всего беспокоило незнание китайского языка. А ведь с помощью одних пальцев научить летному делу крайне трудно.
- Э, да что толковать, -успокаивал нас никогда не унывающий Сергей Тарахтунов, - Обстановка на месте подскажет, что делать. Верно, Трофим? Тюрин улыбнулся и согласно кивнул головой.
В Семипалатинске мы сошли с поезда, разыскали китайское консульство, оформили соответствующие документы и на другой день отправились дальше. В пути началась пурга, да такая, что ни зги не видно. Снежные заряды яростно били в окна вагона, в вентиляционных люках свистел ветер. Температура в купе упала чуть ли не до нуля. Мы надели на себя все, что хранилось в чемоданах, но согреться не могли.
Поезд шел по Туркестано-Сибирской железной дороге, незадолго перед этим сданной в эксплуатацию. "Турксиб", как тогда называли крупнейшую новостройку страны, соединил два богатейших экономических района - Сибирь и Среднюю Азию.
Мы сошли на маленькой станции Аягуз, затерявшейся в бескрайней степи. Там нас уже ждали. На ночевку нас разместили в холодном деревянном бараке. Мне, как старшему группы, вручили пакет. Я разорвал конверт и прочитал лаконичное распоряжение: "Собрать самолеты Р-5 и быть готовыми к перелету".
- А где они? - спрашиваю встретивших нас товарищей.
- Тут, неподалеку от станции.
На следующий день с трудом откопали занесенные снегом деревянные ящики, в которых находились части разобранных самолетов. Работать в летном обмундировании было неудобно, и мы попросили достать нам валенки, полушубки и теплые перчатки.
Трудились с утра до позднего вечера на тридцатиградусном морозе. Когда при необходимости приходилось снимать перчатки, пальцы буквально прикипали к металлу.
Наконец машины были собраны и поставлены на лыжи. Чтобы не сорвало ветром, закрепили их тросами. Потом заправили баки топливом.
...Когда немного прояснилось и ветер стих, я поочередно облетал самолеты. Никаких недостатков не обнаружилось. Да и не мудрено: техники были опытными, они. работали в научно-исследовательском институте ВВС и знали самолеты до винтика.
Осталось ждать распоряжения о вылете. Но вместо команды получили предупреждение: "К вам прибудет товарищ К., от которого получите дальнейшие указания".
Товарищ К. не заставил себя ждать. Он прибыл на одномоторном самолете К-5 и привез с собой известного в авиации механика Демешкевича Алексея Анисимовича. Был он уже в годах, и его уважительно называли "Батя". Об этом человеке ходили прямо-таки легенды. Рассказывали, что достаточно ему послушать работу авиационного мотора, как он тут же безошибочно определяет любую неисправность. Не случайно знаменитый летчик Ю. И. Пионтковский, испытывавший самолеты конструкции А. С. Яковлева" души не чаял в этом специалисте.
Демешкевич придирчиво осмотрел собранные нами машины, вытер ветошью испачканные в масле руки и, озорно сверкнув глазами, сказал:
- Порядок, ребята. Можно лететь! Товарищ К., отрекомендовавшийся летчиком ГВФ, предупредил:
- Полетим к границе. Там есть аэродром.
- Сколько это займет времени? - спрашиваю.
- Часа два, не более.
- А как с картами?
- А зачем они? Можете положиться на меня. Я эту трассу хорошо знаю. Туда ведет автомобильный тракт.
Самолет К-5, загруженный имуществом, ушел в Бахты раньше. Им управлял опытный пилот ГВФ Кошкин. С собой он увез и Демешкевича, чтобы вместе подготовить аэродром к приему наших машин.
И вот мы в воздухе. Впереди лидер - товарищ К. вместе с Антоненком, я слева, а справа Тюрин.
Зимний день короток. Пока заправляли машины, прогревали моторы, согласовывали некоторые вопросы - время было упущено. Но, по расчетам, мы все равно должны приземлиться в конечном пункте еще засветло. Однако прошел час, второй, как мы в воздухе, над землей уже начали сгущаться сумерки, а аэродрома пока и в помине нет. Впереди по курсу синеют горы, справа большое, покрытое зеленеющим льдом озеро. Чувствую - заблудились. В душу закралась тревога. Видимо, понял это и наш лидер. Покачиванием крыльев он сигналит, чтобы я вышел вперед и принял командование звеном. Я медлю. Он повторяет команду.
Еще в Москве я знакомился с этим районом по крупномасштабной карте. Теперь вспомнил: озеро находится на юго-западе от поселка, а горы, что перед нами, Тарбагатайский хребет. Значит, надо разворачиваться на 90 градусов и брать курс на север.
Так я и сделал. Теперь горы маячили справа. Но твердой уверенности в том, что летим точно по курсу, у меня не было. Можно себе представить наше положение.