Моя челюсть почти достигла пола.
Натиск информации бурлит во мне, не позволяя ничего усвоить.
Я хмурюсь.
— Откуда ты все это знаешь?
— У меня есть кое-то, кто следит за ним, так же как и у него есть кто-то, кто следит за мной.
— Следит за тобой?
— Да. Думаешь, он уже знает, что я здесь?
— Лэн, что бы ты ни планировал, прекрати это.
— Ты нужна мне с ним, Сес. Я не прошу, — и тут он хватает меня за щеку.
Я знаю, к чему все идет, что он планирует, и хочу остановить его, но моя реакция запаздывает.
Его губы тянутся к моим, и я пытаюсь толкнуть его в грудь, но прежде чем я успеваю это сделать, Лэн отшатывается от меня.
Джереми бьет Лэндона по лицу, и когда он падает на землю, очень злая, очень красивая блондинка смотрит на него с убийственным выражением лица.
Затем она бьет его по яйцам. Своим огромным ботинком.
Глава 31
Сесилия
Я никогда не была так потрясена, как в этот момент.
Сцена происходит в замедленной съемке, но она настолько быстрая, что я не успеваю за ней.
Это как смотреть на мир сквозь размытые линзы во время катания на американских горках.
Лэндон стонет, затем переворачивается на спину с окровавленной губой и покрасневшей челюстью. Однако у него самая счастливая, самая искренняя ухмылка, которую я когда-либо видела.
— Привет, мышонок. Скучала по мне?
Мия продолжает смотреть на него, и это выглядит совсем не угрожающе, учитывая ее пышное платье, ленты, вплетенные в ее волосы, как змеи, и ее царственное присутствие в целом.
Тем не менее, ее удар был определенно болезненным, учитывая эхо. Она отмахивается от него и что-то показывает Джереми. Я не понимаю, что она говорит, но в ее словах много энергии.
Мия производит на меня впечатление человека, который не может быть определен по своей инвалидности, чувству моды или острому характеру. Она как будто течет и течет, не в силах остановить поток того, что внутри нее.
Пока она разговаривает с мужчиной, схватившим меня сзади, меня охватывает жестокий озноб, когда я оглядываюсь.
Я видела Джереми ровно два раза с тех пор, как он жестоко и на неопределенный срок вычеркнул меня из своей жизни. Один раз, когда я проезжала мимо коттеджа и увидела, как он заходит внутрь.
Второй раз — когда позволила Аве затащить меня в бойцовский клуб и увидела, как его чуть не забил до смерти Киллиан.
Это был один из тех внечемпионских боев, которые происходят каждую ночь, и выглядело это так, будто он желал смерти.
Я ушла до окончания боя.
Сейчас я жалею, что посмотрела на него, потому что ничто не могло подготовить меня к тому, чтобы оказаться так близко к нему.
В каком-то смысле он не изменился. У него по-прежнему резкие, мужественные черты лица, от которых веет дикой силой, и телосложение военачальника, который получает удовольствие от завоевания земель и людей.
Его широкие плечи съедают горизонт, наполняя мое зрение ослепительной силой его присутствия.
Черная футболка обтягивает его бицепсы, а татуировки пульсируют при каждом изгибе его мышц. Как будто они, как и он, находятся на грани.
Я перевожу взгляд туда, где он прикасается ко мне. Мой локоть.
Это то, за что он всегда хватается, когда хочет оставить между нами дистанцию, когда относится ко мне не более чем к объекту своих грязных трахов.
На самом деле, он держал меня за руку всего два раза.
Место, где его плоть соприкасается с моей, горит, пылает и обретает собственную жизнь. И это связано не столько с тем, как его пальцы впиваются в мою кожу, сколько с тем, что он прикасается ко мне.
Эти пепельные, хладнокровные глаза, которые должны массово использоваться в качестве оружия, сосредоточены на жестах Мии. Ни разу он не посмотрел на меня или не признал меня, но тяжесть их внимания чувствуется через его отсутствие.