— Я слушала вас двоих, — сказала она. Она сняла руку с бедра и чуть продвинулась в комнату. — Как ты смеешь говорить о доброй воле, отец?
Айдахо, сразу заметивший ее мундир, задумчиво поджал губы. В ОФИЦЕРСКОМ ЧИНЕ? Сиона?
— Я понимаю твою горечь, — сказал Монео. — В свое время я испытал сходные чувства.
— Неужели?
Она подошла поближе, остановилась прямо возле Айдахо, продолжавшего задумчиво ее разглядывать.
— Меня переполняет радость, что я вижу тебя живой, — сказал Монео.
— До чего же тебе приятно видеть меня благополучно пристроенной на службу к Богу-Императору, — сказала она. — Ты так долго ждал, чтобы увидеть свое дитя в этой роли! Смотри, как многого я добилась, — она медленно повернулась, демонстрируя свой мундир. — Офицерша. В моем подчинении отряд всего из одного человека, но все равно я уже командир.
Монео заставил себя говорить холодно и профессионально.
— Садись.
— Предпочитаю постоять, — она поглядела на лицо Айдахо. — А, Данкан Айдахо, предназначенный мне самец. Не находишь это интересным, Данкан? По словам Владыки Лито, я стану в свое время ВПОЛНЕ ПОДХОДЯЩЕЙ для принятия команды над всей организацией Рыбословш. До сих пор у меня в подчинении только одна. Ты знаешь женщину по имени Найла, Данкан?
Айдахо кивнул.
— Да, неужели? А мне думается, возможно и я ее НЕ ЗНАЮ, — Сиона поглядела на Монео. — Знаю ли я ее, отец?
Монео пожал плечами.
— Но ты говоришь о доверии, отец, — сказала Сиона. — Что создает могущественного министра — доверие?
Айдахо повернулся, чтобы поглядеть, какой эффект произведут эти слова на мажордома. По лицу Монео было видно, что он с трудом справляется со вспыхнувшими в нем чувствами.
«Гнев? Нет… Что-то другое.»
— Я доверяю Богу-Императору, — ответил Монео. — И в надежде, что это вас обоих сколько-то вразумит, я должен сейчас передать вам его пожелание.
— Его ПОЖЕЛАНИЕ, — язвительно откликнулась Сиона. — Ты слышишь, Данкан? Приказания Бога-Императора теперь называются пожеланиями.
— Говори то, что должен сказать, — сказал Айдахо. — Я понимаю: выбора у нас практически нет, что он там ни желает.
— У тебя всегда есть выбор, — сказал Монео.
— Не слушай его, — сказала Сиона. — Он известный трюкач. Они ожидают, что мы падем в объятия друг друга и от нас произойдут такие же, как мой отец. Твой потомок — мой отец!
Монео побледнел. Уцепившись обоими руками за край стола, он наклонился вперед.
— Вы оба дураки! Но я стараюсь вас спасти. Несмотря на вас самих, я постараюсь вас спасти.
Айдахо увидел, что у Монео дрожат щеки, увидел напряженность его взгляда, и это его странно тронуло.
— Я не его племенной жеребец, но я тебя выслушаю.
— Как всегда ошибка, — сказала Сиона.
— Тише, женщина, — проговорил Айдахо.
Она поглядела поверх головы Айдахо.
— Не обращайся ко мне так, или я закручу твою шею между твоих лодыжек!
Айдахо жестко напрягся и начал поворачиваться.
Монео скорчил гримасу и махнул рукой Айдахо, чтобы тот оставался сидеть.
— Предупреждаю тебя, Данкан, — она даже и не на такое способна. Даже я ей не ровня, а ты ведь помнишь, что было, когда ты пытался напасть на меня?
Айдахо сделал быстрый глубокий вдох, медленно выдохнул, затем проговорил:
— Говори то, что должен сказать.
Сиона примостилась на краю стола Монео и поглядела на них обоих.
— Вот так намного лучше, — произнесла она. — Дозволь ему высказать то, что он должен, но не слушайся его.
Айдахо плотно сжал губы.
Монео разжал пальцы, стискивавшие край стола, откинулся назад и перевел взгляд с Айдахо на Сиону.
— Я почти завершил приготовления к свадьбе Бога-Императора и Хви Нори. Я хочу, чтобы во время этих торжеств вы оба находились где-нибудь подальше.
Сиона бросила на Монео вопрошающий взгляд.
— Твоя идея или его?
— Моя! — Монео твердо выдержал взгляд дочери. — У вас что, нет чувства чести и долга? Неужели вас ничему не научило пребывание с ним?
— О, я поняла некогда постигнутое тобой, отец. И я дала слово, которое буду держать.
— Значит, ты будешь командовать Рыбословшами?
— Когда он ДОВЕРИТ их под мою команду. Ты ведь знаешь, отец, что он намного хитроумнее тебя.
— Куда ты нас отошлешь? — спросил Айдахо.
— При условии, что мы согласны уехать, — усомнилась Сиона.
— Есть небольшая деревушка музейных Свободных на краю Сарьера, — отвечал Монео. — Она называется Туоно. Деревушка довольно приятная, находится в тени Стены, прямо под Стеной протекает река, там есть колодец, и тамошняя еда хороша.
«Туоно?» — удивился Айдахо. Название звучало знакомо.
— На пути к сьетчу Табр было хранилище воды — Туоно, — вспомнил он.
— А ночи длинные и нет никаких развлечений, — подсказала Сиона.
Айдахо метнул на нее острый взгляд. Она ответила ему таким же взглядом.
— Он хочет, чтобы мы спарились, и Червь был удовлетворен, — продолжила она. — Он хочет детей в моем животе, новые жизни, чтобы их корежить и уродовать. Я скорей увижу его мертвым, чем преподнесу ему их!
Айдахо в растерянности опять поглядел на Монео.
— А если мы откажемся туда ехать?
— Думаю, вы поедете, — сказал Монео.
Губы Сионы дрогнули.
— Данкан, ты когда-нибудь видел одну из этих маленьких деревушек в пустыне? Никаких удобств, никаких…
— Я видел деревню Табор, — сказал Айдахо.
— Уверена, Табор — по сравнению с Туоно метрополис. Наш Бог-Император не станет справлять свадьбу в кучке глинобитных лачуг! О, нет. Туоно окажется сборищем глинобитных лачуг без всяких удобств, как можно ближе к подлинной жизни Свободных.
Айдахо, устремив на Монео внимательный взгляд, проговорил:
— Свободные не жили в глинобитных хижинах.
— Кого заботит, где они отправляют свои ритуальные игры? презрительно фыркнула Сиона.
Не отрывая взгляда от Монео, Айдахо сказал:
— У настоящих Свободных был только один культ — культ личной честности. Я больше беспокоюсь о честности, чем об удобствах.
— Не рассчитывай на получение удобств от меня! — огрызнулась Сиона.
— Я ни в чем на тебя не рассчитываю, — возразил Айдахо. — Когда нам следует отправляться в эту Туоно, Монео?
— Ты едешь туда? — спросила она.
— Я склонен принять доброту твоего отца.
— Доброту! — она перевела взгляд с Айдахо на Монео.
— Вам следует отбыть немедленно, — сказал Монео. — Я уже назначил подразделение Рыбословш, под командованием Найлы, чтобы доставить вас в Туоно и заботиться о вас.
— Найла? — спросила Сиона. — В самом деле? Она будет там вместе с нами?
— Вплоть до дня свадьбы.
Сиона медленно кивнула.
— Тогда мы согласны.
— Соглашайся за себя! — пробурчал Айдахо.
Сиона улыбнулась.
— Извини. Могу ли я официально просить великого Данкана Айдахо присоединиться ко мне в этом примитивном гарнизоне, где он будет держать свои руки подальше от моей особы?
Айдахо поглядел на нее, насупив брови.
— Пусть тебя не трогает, куда я там дену свои руки, — он поглядел на Монео. — Ты действительно добр, Монео? Ты отсылаешь, движимый добротой?
— Это вопрос доверия, — сказала Сиона. — Кому он доверяет?
— Заставят ли меня ехать вместе с твоей дочерью? настаивал Айдахо.
Сиона встала.
— Либо мы согласимся сами, либо нас свяжут и доставят туда самым неудобным для нас способом. Это у него на лице написано.
— Так что, на самом деле, у меня нет выбора, — проговорил Айдахо.
— У тебя есть такой же выбор, как у всякого другого, — заметила Сиона. — Умереть либо сейчас, либо потом.
Айдахо не отрывал взгляда от Монео.
— Каковы твои действительные намерения, Монео? Неужели ты не удовлетворишь моего любопытства?
— Любопытство сохраняло жизнь многим людям, когда все прочее уже не годилось, — сказал Монео. — Я стараюсь помочь тебе, Данкан. Я никогда прежде не делал такого.