По телу Наилы пробежала невольная дрожь.
— Я не позволю Сионе добраться до запасов меланжи.
— Наила, я же приказал тебе во всем повиноваться Сионе. Вот как ты верно мне служишь!
Она застыла перед ним, полная страха перед его гневом. Никогда еще не была она так близко от того, чтобы потерять веру. То был кризис, который он намеренно создал, зная, чем все закончится. Наконец Наила медленно пришла в себя и успокоилась. Он видел ее мысли так же ясно, как если бы они были высказаны вслух.
Последнее испытание!
— Ты вернешься к Сионе и будешь защищать ее жизнь ценою своей, — сказал Лето. — Это задание, которое я Дал тебе, а ты согласилась его принять. Именно поэтому я выбрал тебя. Вот почему только ты носишь отравленный Фрименский нож Стилгара.
Наила пощупала правой рукой спрятанный под накидкой нож.
Как это верно, подумал Лето, что оружие способно сделать поведение человека вполне предсказуемым.
Он зачарованно посмотрел на напряженное тело Наилы. В глазах ее не было ничего, кроме обожания.
Конечный результат риторического деспотизма… скоро я начну его презирать!
— Иди! — рявкнул он.
Наила сделала поворот кругом и покинула Священное Присутствие.
Стоит ли оно того? — подумал Лето.
Однако Наила сказала ему то, что он хотел знать. Она восстановила и обновила свою веру и открыла ему то, что скрывалось под туманным образом Сионы. Инстинктам Наилы можно верить.
Сиона достигла того взрывоопасного момента, который был мне так нужен.
***
Дунканы всегда находили очень странным то, что я формирую вооруженные силы из женщин, но дело в том, что мои Говорящие Рыбы — это во всех смыслах временная армия. Хотя женщины могут проявлять насилие и ярость, они сильно отличаются от мужчин в своем увлечении битвой. Колыбель бытия предрасполагает их к более бережному отношению к жизни. Они являются лучшими хранителями Золотого Пути. Я лишь усилил эту врожденную предрасположенность системой тренировок. На какое-то время я вырываю их из обыденной рутины, они получают то, о чем потом с удовольствием вспоминают всю оставшуюся жизнь. В юном возрасте они вступают в товарищество Сестер и готовятся к вещам очень глубоким. В таких товариществах люди всегда готовятся к великим свершениям. Воспоминания о днях, проведенных с Сестрами, покрывается со временем ностальгической дымкой, то время кажется им чудесным и непохожим на те серые будни, которые они вынуждены влачить ныне. Именно таким способом можно сегодня менять ход буду щей истории. Современники в действительности не живут в одно время. Прошлое всегда меняется в их глазах, но лишь немногие понимают это.
Отправив послание Говорящим Рыбам, Лето поздним вечером спустился в крипту. Он решил, что лучше всего будет устроить новому Дункану аудиенцию в темноте, чтобы Лето сначала описал себя и только потом дал возможность новому Айдахо увидеть свое тело-пресуществующего Червя. Таким требованиям удовлетворяла небольшая комната, вырубленная в черном камне неподалеку от центральной ротонды. Помещение было достаточно большим, чтобы вместить Лето в его тележке, хотя потолок был очень низок. Освещение Лето мог регулировать по собственному усмотрению, дверь была одна, но состояла из двух секций — одной большой, достаточной для проезда Королевской тележки, а вторая — маленькие воротца для прохода людей.
Лето направил тележку в помещение, закрыл большие ворота и открыл маленькую дверь, и после этого приготовился к церемонии.
Самой большой проблемой была скука. Изделия тлейлаксианцев были стандартизованы настолько, что один гхола нисколько не отличался от всех прочих. Однажды Лето даже предупредил тлейлаксианцев, чтобы они больше не делали одинаковых Дунканов, но он сам прекрасно сознавал, что в этом они откажутся повиноваться ему.
Иногда я думаю, что они поступают так просто из духа противоречия!
На Тлейлаксу жестко держались за эту привилегию, понимая, что это залог их выживания.
Присутствие Айдахо тешит во мне Пауля Атрейдеса.
Лето сказал Монео, когда мажордом впервые появился в Цитадели:
— Дункан должен явиться ко мне после дополнительной подготовки. Ты должен проследить, чтобы мои гурии смягчили его и ответили на некоторые его вопросы.
— На какие вопросы они имеют право отвечать, господин?
— Они знают.
За много лет Монео давно изучил процедуру во всех подробностях.