— А это? Я поднимаю взгляд на лицо моей матери, такое невинное и спокойное, без обычных морщин беспокойства.
— Это еще один силовой ход. Кажется, ты командуешь Альфами лучше, чем я когда-либо мог. Скажи ему, чтобы он отступил. Сдался. И я освобожу твою мать и брата.
— Кого? Я спрашиваю.
— Не играй в игры. Я знаю об Альфе, с которым ты связалась.
— Я не знаю, где он.
— Ты лжешь. Ты забыла, что я знаю, когда ты лжешь, Мышонок?
Было время, когда это прозвище казалось милым, но теперь я понимаю, что за ним стоит. Я всегда была приманкой. Пищей для змеи.
— Даже если бы я знала, я бы не сдалась тебе.
При сильном ударе в дверь я обращаю свое внимание на то, где металл погнулся, приняв форму деформированного когтя.
О, нет. Аттикус.
— Я говорил тебе, что их нельзя недооценивать. Мы сделали их сильнее. Быстрее. И пройдет совсем немного времени, прежде чем они прорвутся через эту дверь. Однако выход есть. Приди ко мне, и я обеспечу твою безопасность.
Еще один удар, и вмятина приобретает новую форму, ее контур глубже врезается в металл. За этим следует еще один удар. И еще один. Через окно я вижу лысые макушки трех мутантов, ломящихся в дверь.
— Эти двери огнестойкие и прочные, но они не были рассчитаны на то, чтобы сдерживать трех существ одновременно. Пойдем со мной. Я отвезу тебя обратно в Шолен, и у нас будет прекрасная совместная жизнь. Я уверен, что твоя мать благословила бы наш союз.
Знакомое отвращение поднимается из глубины моего нутра, его голос звучит слишком похоже на голос Ремуса.
— Пошел ты.
— Как я уже сказал… предсказуемо.
Движение рядом со мной привлекает мое внимание к капсулам, где моя мать и Грант дергаются и корчатся в воде. Красные завитки окутывают их глаза и нос, изливаясь из верхней части маски на их лица. Красные ленты крови танцуют в воде.
Страх вибрирует в моей груди.
— Что происходит? Что ты делаешь?
— Мне сказали, что яд действует в считанные секунды. Как я понимаю, он вызывает полное отключение органов.
О Боже. Красный лотос.
— Прекрати это! Остановись! Я бросаюсь за капсулу Гранта и нажимаю на рычаг, который понижает уровень воды, затем делаю то же самое для капсулы моей матери.
— Прекрати это! Я сделаю это! Я пойду с тобой! Пожалуйста! Просто прекрати это!
— Боюсь, уже слишком поздно. Смертельная доза яда очень мала. Но не беспокойся. Я выполню твои пожелания, и мы вернемся в Шолен.
Игнорируя его насмешки, я отпираю дверь капсулы, и когда я открываю ее, волна жидкости выливается наружу, собираясь у моих ног. Грант падает мертвым грузом в мои объятия, и когда я снимаю с него маску, изо рта у него течет струйка крови.
Я вскакиваю на ноги и открываю капсулу моей матери. Точно так же, как Грант, она падает в мои объятия, все еще подергиваясь. Когда я снимаю с нее маску, ее веки распахиваются, показывая налитые кровью белки, и она поднимает дрожащую руку к моему лицу, обхватывая мою щеку. Ее грудь поднимается и опускается в судорожных вдохах, и я баюкаю ее голову у себя на коленях, нежно убирая волосы с ее глаз.
— Прости меня, мама. Мне так жаль. За все. Сквозь пелену слез я глажу ее по макушке и оставляю поцелуй на лбу.
— Я не хотела, чтобы это произошло.
— Гордая. Ее голос — напряженный и хриплый, и из-за расслабленности ее мышц я отстраняюсь и обнаруживаю, что ее глаза закрыты, капля крови стекает по виску, как красная слеза.
— Мама? Я слегка встряхиваю ее, но ее тело только вздрагивает от движения.
— Мама, проснись! Паника скручивается у меня в животе, когда я опускаю ее на землю и на четвереньках ползу к своему брату.
— Грант? Грант! Пожимая его руку, я смотрю вниз на белоснежную бледность его кожи, синий оттенок его губ, красноречивые признаки его смерти.
— Нет! Нет! Падая вперед, я зарываюсь лицом в его холодную шею и сажаю его к себе на колени, когда долгий, мучительный крик вырывается из моей груди. Дрожь неверия пронзает меня, в груди холодеет, поскольку комната слишком быстро вращается на периферии моего зрения.
Раскачиваясь взад-вперед, я держу на руках безжизненное тело моего брата и наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать его мокрые волосы.
— Присмотри за мамой, хорошо?
Ледяные усики поднимаются по моей шее сзади, и я поднимаю голову, чтобы обнаружить одну из мутаций, склонившуюся над телом моей матери. Струйки слюны свисают из его пасти, сквозь которую проглядывают острые зубы. Он переводит взгляд с меня на нее и поднимает ее голову с пола.