Он ни за что не вышел бы за эту дверь.
Это холодное чувство снова пробегает по моей шее сзади, и я оборачиваюсь, чтобы обнаружить темную фигуру, стоящую позади меня.
— Нам с тобой никуда не деться.
Металлический скрежет двери отвлекает мое внимание от него, и он наносит удар, как змея. Тыльной стороной ладони он ударяет меня по щеке, костяшки пальцев стучат по моим костям, и боль пронзает мои носовые пазухи. Мое тело разворачивается, и в считанные секунды грудь Джека прижимается к моей спине, лезвие приставлено к моему горлу.
В противоположном конце зала к нам шагает Титус, его кожа покрыта кровью.
— Отойди в сторону. Дай нам пройти, и я могу заверить тебя, что не причиню ей вреда, — говорит Джек сзади.
Титус рычит, и я ловлю, как его руки сжимаются в кулаки.
Лезвие наклонено вверх, приподнимая мой подбородок еще выше.
— Я не сомневаюсь, что ты способен причинить невообразимую боль. Но все, что требуется, — это одно скольжение этого лезвия, и ей конец.
Титус по-прежнему не отвечает, и когда Аттикус подходит к нему, я чувствую, как дрожь в мышцах Джека усиливается. Когда они вдвоем доберутся до него, от него не останется ничего, кроме крови и кусков разбросанной плоти.
Хотя до этого он может просто перерезать мне горло.
В паузе я думаю о своей матери. Моем отце. Гранте. Их безжизненных телах.
Ярость клубится внутри меня, как черный ядовитый дым, и в памяти всплывает моя тренировка с Титом.
Одним плавным движением я уворачиваюсь от ножа, и прежде чем у него появляется шанс среагировать, я поворачиваюсь, отбиваю его руку в сторону и бью кулаком ему в горло, точно так, как показал мне Альфа. Движение, которое мы практиковали так много раз, похоже на инстинкт.
Широко раскрыв глаза, Джек со вздохом роняет нож и отшатывается назад, держась за шею.
Конечно, он не ожидал, что я буду сопротивляться. Девушка, которую он знал, была воспитана не для того, чтобы защищаться.
— Иди к черту! Я сильно ударяю его ногой в пах, и с ошеломленным выражением лица он теряет равновесие, падая спиной через выходную дверь и через перила лестничной клетки. Бетон с сильным треском ударяет его по позвоночнику, и он снова задыхается.
Бешенные собираются вокруг него, рыча и щелкая.
Один карабкается за мной по лестнице, где я остаюсь на площадке, но когда Титус шагает рядом со мной, а Аттикус стоит с другой стороны, он останавливается и пятится вниз по лестнице, шипя.
Под нами кричит Джек, когда Рейтеры приближаются к нему. Звук, кажется, возбуждает Бешенных, которые рычат громче. Только его ноги торчат из их скорчившихся тел, подергиваясь, когда зараженный съедает его заживо.
Я должна была бы испытать облегчение, узнав, что убийцы моего отца больше нет, но мир внезапно становится тяжелым, и тогда я впервые понимаю, что всей моей семьи больше нет. Все они погибли из-за жестокости этого человека.
Мои колени подгибаются подо мной, мое тело подхватывают сильные руки, которые притягивают меня, и я позволяю Титусу поднять меня, укачивая, как ребенка, пока он несет меня вниз по лестнице, через море Рейтеров.
Глава 4 6
— Как ты живешь с болью? Я лежу на полу рядом с Титусом, наблюдая, как потрескивают оранжевые угли в камине.
— Когда это проходит?
— Это не так. Я все еще думаю о своей семье. О своей матери. О своих сестрах. О хорошем. Не о плохом.
По моему виску стекает слеза, и я поворачиваюсь к нему лицом, зарывая еще больше слез в его теплую кожу.
— Я никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой.
— Ты не одна, Талия. Я никуда не уйду.
— Ты — все, что у меня осталось, и мне невыносима мысль о том, что с тобой тоже что-то случится.
— Это ты и я. И я никогда не оставлю тебя одну в этом мире. Он наваливается на меня, его руки сжимаются вокруг меня, как прутья стальной клетки. Клетка, из которой я никогда не захочу сбежать.
— У меня снова появился этот болезненный страх в животе, когда я увидел его с лезвием у твоего горла. Уголки его губ приподнимаются в торжественной улыбке.
— Но ты была такой сильной. Моя храбрая маленькая гадюка.
— Ты не злишься на меня? За то, что я пошла против твоих приказов?
— Я не твой отец. Или твой генерал. У меня не было права предъявлять к тебе какие-либо требования. И я не сомневался, что ты в любом случае бросишь мне вызов. Его комментарий вызывает у меня первое желание улыбнуться.
— С этого момента я обещаю прикрывать твою спину. Несмотря ни на что.