с его несчастной дщерью? Так унеси клинок гранита, не воздымай над головой…
Тяжеловесы застыли, у кого-то заблестели влагой глаза.
Фолибор подался назад, вздохнул. Всего-то требуется немного поэзии, чтобы не взлетали кулаки.
— А как там дальше? — хрипло спросил Кожух.
Скажу-Нет пожала плечами. — Честно, не помню.
— Что-то насчет слепого глаза, — задумался Дай.
— Не та песня, — зарычал Ори Громче, сверкая глазами на Дая. — Ты вспомнил о «Балладе Ипшанка»…
— Нет, вовсе нет, — рявкнул тот. — Баллада Ипшанка имеет метр четыре-три-четыре, а барабан должен быть самой низкой октавы…
— Но кто-то должен отбивать контрапункт чечеткой!
— Только в Даль Хоне! Нигде больше не дадут и крошки за чечетку на барабанах. Ну тупица!
Фолибор удивил всех, врезав кулаком по столу. Полилось вино и эль. — Мы обсуждали принципы оснований истинной моральной добродетели, друзья. Скудно-Бедно решила сосредоточиться на судьбе Камнедержца у Буревой Стены, а также на Потоке Слез, очистившем Колансе. Могу ли я воспользоваться возможностью, приведя пример Подвига Без Свидетелей…
— Больше не надо! — вскрикнула Скудно-Бедно. — Если Гибель Охотников за Костями осталась без свидетелей, откуда мы о ней знаем? Это же лживая история. Нет, хуже! Придуманная!
Кожух привстал над стулом, оскалил зубы. — И что плохого в «придуманном»?
— Неведомы наши судьбы, — вдруг подала голос Скажу-Нет, — нет чар на этом пути, и крылья не станут защитой…
И вновь, пока она декламировала, все присмирели. Но Фолибор знал: это будет длинная ночь. Он смотрел на Скажу-Нет, моля всех богов, чтобы она помнила достаточно волнительных стихов…
Шрейка увидела Штыря, вошедшего в таверну и шагавшего к ее столику, но тут же углядела, что к ним подбирается Муштраф. Он успел первым. Шрейка ногой подвинула стул подальше от стола; сержант благодарно кивнул и плюхнулся на сиденье.
— Никому не придется по нраву, — начал он, мельком глядя на подсевшего к ним Штыря.
— Вам Хана напился, — сказала Шрейка.
Муштраф наморщил лоб. — И что?
— Вам Хана.
— Ну, я слышал. Но что?
— Старые россказни верны. Вот доказательство. Когда собирается говенная буря, Вам Хана сразу напивается.
— Никакой говенной бури.
— Пока.
— Ну, — сказал Муштраф миг спустя, — тем хуже, что ты его не отпугнула.
— Говорила же, Штраф, плохая идея. Смотри, я сама с трудом не давала себе распустить руки. Он такой… щеночек.
Штырь и Муштраф переглянулись.
— Отваливайте оба. Какому-то взводу он точно отгрызет всё между ног. Вы знаете.
Подошел слуга, поставил кувшин дешевого натийского вина и поспешил прочь.
— Про кубки забыл, — заметила Шрейка, поспешно подвигая свой, чтобы ни у кого не возникало дурных мыслей. — Можете передавать кувшин туда-обратно.
Штырь спросил: — Так штучка с косой не сработала?
— Ох, он издавал стоны отвращения, но не мог отвести от нее глаз. Проще говоря, вышло наоборот. Думаю, если бы я ковыряла в носу… но нет, ничего не сработает. Мы, словно два магнита на столе, медленно ползем друг к дружке. Очень скоро… щелк!
— Четырехногий спинозверь, — сказал Муштраф. — То ли Шрейка, то ли Хана.
— А уродом его называла?
— Называла его обыкновенным.
— Попробуй урода.
Муштраф громко выдохнул через нос. — Называй его уродом, этим не отменить факта, что он миловиден. Согласись, Шрейка. Хотя лично я, если бы пришлось видеть его личико каждое утро, повесился бы.
— Это потому, что ты ненавидишь всех.
— Я не ненавижу всех, Шрейка. Они просто меня утомляют. — Он моргнул. — Кроме нынешней компании.
Шпиль кашлянул. — Лейтенант Балк поведет свою колонну. Будем разбивать стоянки порознь до самого Серебряного Озера, но я предвижу перебранки и даже пару стычек. Нужно держать солдат в узде. Капитан желает, чтобы вы это поняли. Едим сообща.
Шрейка откинулась назад, принявшись купать кончик косы в вине. Затем скорчила рожу, отбросив косу. — Предвижу эпическую битву на провианте и потери с обеих сторон. Предлагаю начать первыми: пусть Омс засунет трещалки в хлеб. Знаю, трещалки нужны, чтобы пугать лошадей, но если такая взорвется во рту, человек весьма удивится.
Вздохнув, Муштраф отозвался: — Империя уже не та, что прежде. Платит наемникам. И если этого недостаточно, как насчет найма тех, с кем мы еще вчера бодались?
— Предыдущий их наниматель помер, — заметил Штырь.
— Посмотри на нас, — резко сказала Шрейка. — Осталось трое.