К счастью, я хоть и нанюхался, пока их доставал, но сам не провонял, так что сводить счёты с жизнью в этот раз не пришлось. Всю вонючую жижу я убрал в заранее приготовленную яму и сверху засыпал землёй и камнями. А затем засыпал сам колодец, всё равно я планирую пользоваться только тем, что возле храма. Хоть немного очищу воздух.
В качестве топлива я использовал остатки полов и деревянных балок из ближайших развалин, гравишаром ломая их до состояния крупных щепок. Затем, настрогав ножом тонких стружек, поджигал их искрами от кремня и кресала. Вот и сейчас я натаскал дров в кострище и воды в котелок, развёл огонь и отошёл подальше, чтобы не дышать дымом, уходившим через дыру в потолке. Как закипит, закину туда «вегетарианский суповой набор» — всё то, что отыскали Гаал с Хетэем для своего пропитания. Мне самому еда пока была не нужна, попозже сварю себе отвар.
Когда солнце показалось из-за горизонта из стога сена, зевая, выполз Хетэй. Он всегда вставал первым. Я деревянными палочками выловил из котелка часть еды и положил на найденную в развалинах тарелку — пусть остывает, пока тарикс делает свои важные утренние дела снаружи. Помню, как меня удивил тот факт, что эти животные не вылизываются — они умываются водой как люди.
Поначалу я никак не мог найти причин такой сообразительности и человечности этих существ и списывал всё на очередную игровую условность, но всё оказалось куда глубже. Оказывается, при рождении каждый представитель Небесного народа сразу становится «побратимом» родившемуся примерно в одно время с ним тариксу, они растут и учатся вместе. Пока ребёнок учится говорить, тарикс изучает жестовую речь. И в этой самой жестовой речи нет ничего удивительного — в реальном мире таким способом общения владеют, к примеру, шимпанзе, и неплохо изъясняются. Но между тариксом и обезьяной есть одно существенное отличие — естественный отбор.
Небесный народ существует в условиях очень агрессивной внешней среды, и от того, как хорошо люди и тариксы понимают друг друга зависит их выживание. В воздухе решения нужно принимать почти мгновенно и также быстро доносить их до своего партнёра, иначе смерть. Глупые тариксы гибли вместе своими наездниками, умные и хорошо понимающие друг друга пары выживали, и так происходило много-много поколений. Результатом стал сильно увеличившийся уровень интеллекта и скопированная с людей манера поведения. Интересно, как изменился бы наш мир, если бы мы тоже учили шимпанзе с детства и от их сообразительности зависела наши жизни?
И казалось бы, зачем таким умным тариксам с энергией и регенерацией вообще нужны люди? Создали бы своё общество и поработили «слабых человеков», но вот беда, они всё ещё очень плохи в долгосрочном планировании, сложных математических вычислениях, инженерном конструировании и абстрактном мышлении. Нельзя за несколько сотен лет получить то, что у людей развивалось миллионы. Так что от симбиоза обеим сторонам в ближайшее время не сбежать.
Как говорится, у каждого свои недостатки. Я вот в упор не мог понять, каким образом Хетэй делится своей регенерацией. Тарикс объяснить ничего не мог даже через переводчика в виде Гаала. А без понимания основ всё бесполезно. После пары неудачных попыток сделать неведомо что я плюнул на это дело. Когда-нибудь в ближайшем необозримом будущем я раскрою и эту тайну. Но это не точно.
Пока я размышлял, с утренних процедур вернулся Хетэй, сел перед тарелкой и за пару минут умял свою порцию. И тут же рванул обратно на улицу. В каждом его движении ощущалось нетерпение — видимо, очень соскучился по полётам. Я принялся выкладывать на тарелку порцию Гаала, когда услышал хлопанье крыльев — кажется, тарикс поднялся на крыло. Нужно сходить посмотреть.
Закончив с едой, я вышел на улицу и сразу увидел летящего на небольшой высоте Хетэя. Но он не просто летал — он резко менял высоту, пролетал между зданий, круто менял направление, совершал какие-то пилотажные фигуры, которым я не знаю названия. В общем, он конкретно проверял свою лётную форму. Ну и правильно, у них впереди долгий перелёт, нужно понимать свои возможности.
Пока я любовался представлением, из храма вышел Гаал, пару минут молча постоял возле меня, а затем громко и протяжно свистнул, я даже отшатнулся с испуга. А Хетэй, наоборот, резко развернулся в воздухе и полетел к нам, мягко приземлившись в пяти метрах на дороге.