— Всё нормально? — спросил Гаал.
Тарикс жестом ответил утвердительно, Гаал тут же ушёл обратно в храм и вернулся со своим странным набором верёвок. Началась процедура седлания тарикса, когда человек накидывал веревку на какую-то часть тела животного, тот послушно просовывал её в петлю или поворачивался нужным боком. Когда всё было закончено, Гаал внезапно опустился на колени и что-то зашептал, прижав правую руку к груди, а тарикс опустил голову к земле и что чертил лапой в воздухе. Видимо, молятся.
А потом оба поднялись, и Гаал начал седлать уже себя. Он нырнул в две петли, свисавшие с живота тарикса, потянул за конец верёвки, затягивая их на груди и в районе бёдер, затем начал просовывать конечности в оставшиеся петли. Последние затягивал уже сам Хетэй. Гаал оказался плотно притянут к его груди, руки привязаны к крыльям, а ноги — к нижним конечностям тарикса. Почему-то это напомнило мне младенца, которого носят в переноске спереди.
Я был уверен, что Гаал будет сидеть на спине. Почему такое странное решение? Наверняка в этом есть какой-то смысл. Хотя какой смысл в девушке, сидящей на спине дракона без всякого седла, сбруи и поводьев? Этого парня точно не сдует набегающим потоком воздуха, не сбросит при манёврах, обзор у него тоже намного лучше, да и крыльями он может управлять почти напрямую. А ещё он видит жесты Хетэя и может кричать ему команды почти в ухо. Пожалуй, самый существенный минус — это то, что Гаал умрёт первым в случае неудачного приземления. Хотя тарикс может просто перевернуться и встретить землю спиной, тогда шансы Гаала, наоборот, намного выше.
Пока я размышлял, Хетэй расправил крылья и вместе с человеком прыгнул вверх, сделал несколько тяжёлых взмахов и уверенно начал набирать высоту. Но всё же видно, что подъем с лишним весом «на борту» не просто ему даётся. Он может менять только свой вес, но не Гаала. Конечно, вряд ли парень много весит, он по фигуре больше похож на подростка. Я поначалу думал, что это из-за десятидневного голодания, но, похоже, что это его нормальное состояние. Наверное, есть смысл в том, что они не едят мясо, на зелени особо не разъешься. Ну или все толстяки и здоровяки разбивались насмерть, а выживали только худенькие.
Уже в воздухе тарикс начал повторять всё то, что он делал без человека, а я постоял ещё немного и пошёл по своим делам. Я начал понемногу освобождать заднюю часть храма, ту, что была поделена на этажи и обрушилась. Предварительно я вычистил задний двор от растительности и как мог, восстановил дорожку к колодцу. И теперь понемногу вычищал развалины внутри здания, заодно искал для себя что-то полезное. Мусор сортировал на камни и то, что может гореть. Даже с гравишаром работы тут непочатый край.
Работа хоть и медленно, но продвигалась, и в какой-то момент я вытащил из-под каменной крошки большую и почти целую кровать. Видимо, у неё был балдахин, но под весом завала он сломался и полностью сгнил матрас, ну или то, что его заменяло. А в остальном всё было целым, красивое чёрное дерево с алыми разводами до сих пор сверкало на солнце в тех местах, где не было покрыто пылью и грязью. У меня душа загорелась ее восстановить и использовать по назначению.
Я успел немного полазить по местным развалинам, и у меня сложилось стойкое впечатление, что эти места люди покидали без особой спешки, успев собрать всё самое ценное. Оставили только крупногабаритные вещи, типа мебели, и дешёвый хлам, типа тарелок с отбитым краешком. Возможно, мне здесь и ловить нечего.
Я ещё пару часов занимался уборкой, когда ко мне внезапно присоединился Гаал и встал в сторонке, наблюдая за работой. Чувствовалось, что он хочет мне что-то сказать, но мнётся. Я не стал его торопить и продолжил работу.
— Почему ты используешь дар Богов, чтобы разгребать мусор? — наконец спросил он.
Немного подумав, я сбросил на землю очередную кучу камней, повернулся к нему и ответил:
— Боги не уточняли, как я должен использовать их дар, и раз они меня до сих пор не наказали то значит всё в порядке.
— Духовный вождь моего племени облил бы тебя кипятком за такие слова.
— А я бы раздавил гравишаром вашего духовного вождя за это обливание.
Гаал задумчиво пожевал губы, но ничего не сказал. Он так и стоял молча ещё несколько минут, прежде чем заговорить снова.
— Спасибо тебе, Альексей, за то, что освободил моего тарикса и похоронил моих товарищей. И за то, что убил наших врагов.