Максим Мейстер
Бог по обмену
Как думаете, интересно чистить вулканы на Венере?… Да хоть как думайте, все равно это кто-то должен делать. Вот я и чищу. Меня так и зовут – Бог Вулканов на Венере. Хотя, если честно, прескучнейшее это занятие!… Всю неделю работаю, старую магму со стенок скалываю, заторы убираю, лаву, где надо, пожиже делаю… А сам только и думаю, скорей бы выходные! Тогда я домой, к родителям. Отдыхать. Родители у меня хорошие. Папа – Бог Ядерной Реакции на Солнце, а мама за кольца Сатурна отвечает. Чтобы они ровно крутились. Все никак не запомню, как ее правильно зовут. Очень длинно. Богиня Равномерного Кручения Колес на Сатурне? Вроде так, но я обычно говорю просто «мамочка».
А еще я недавно с одной девчонкой поссорился. Здесь, у себя на работе. Богиня Тумана на Венере. Это у нее имя такое, а на самом деле она просто дура конопатая! Почему поссорился? А чего она обзывается?… Как встретит, так и давай прикапываться: «Привет, мелкий! Не сварился еще в своих вулканах?»
А я не мелкий, я просто маленький! Мне по работе положено, да! Конечно, а как бы я по вулканам лазал, если бы здоровый был, словно Бог Плутона? Вот он точно ни в одну дырку не влезет!… Эх, давно хочу какой-нибудь вулкан так настроить, чтобы он взорвался и этой Богине Туманной по кумполу легонько так. Да разве ее поймаешь?…
Ладно, сегодня уже пятница, вот этот вулкан дочищу и – домой! Ура!…
– Мама, папа! Я так по вас соскучился! – закричал я, едва добравшись до дома. Родители тоже вернулись с работы, но еще не совсем. Со взрослыми это бывает. Вроде уже и дома, а мыслями еще на работе. Неужели и я таким же буду когда-нибудь? Не-е, не похоже. Потому что сейчас, стоит мне до дому добраться, как я обо всех вулканах на свете забываю! Правда, за выходные несколько раз вспоминаю о Богине Тумана, но это потому что месть обдумываю, а не потому что влюбился, как друзья дразнятся. Они просто не понимают ничего, честно-честно!
– Привет, сынка, мы тоже соскучились. Как твои вулканы? – Ага, как же, соскучились они. Только о работе и говорят. Да и спрашивают только о ней. Вон в папиных глазах до сих пор ядерные реакции светятся, а в маминых – круги вертятся. Ну, ничего, за день придут в себя, как обычно. К вечеру субботы вспомнят, что они не только Бог Солнца и Богиня Колец, а еще и мои папа с мамой. В воскресенье, может, даже по Млечному Пути кататься поведут. А пока потерпим.
– Нормально все, – отвечаю послушно. – На Венере все замечательно, а вулканы работают хорошо. Да и вообще я уже большой.
– Вот и молодец! – хлопает папа меня по плечу и идет смотреть вселенские новости, а мама обнимает и бежит на кухню готовить рассыпчатый кремний под урановым соусом.
Она по выходным вечно на кухне пропадает. Потому что гости. Или родственники. А бывает, что и гости-родственники. Это самое страшное. Потому что обычные гости они еще как-то ведут себя прилично. Едят мало, пьют в меру. А гости-родственники – это кошмар. Напитков с неустойчивыми изотопами так напринимаются, что к вечеру двух слов связать не могут и остаются на ночь. А некоторые храпят громко. Например, дядя. Бог Приливов и Отливов на Земле. Мы его сегодня и ждем, кстати. Я как узнал, что именно его, так надулся и к себе в комнату ушел метеориты погонять. Да знаю я, что у него работа тяжелая! Мне родители сто раз объясняли. Все равное не люблю, когда он у нас ночует. А на Земле, говорят, у всех богов работа тяжелая. Им даже полезный и дорогой палладий за вредность два раза в месяц выдают. Для укрепления нервов…
Пришли два бога с папиной работы, мамина подруга и дядя, работающий на Земле. Сидят на кухне, едят, выпивают, разговаривают. Надеюсь, обойдется, и про меня не вспомнят.
А я весь вечер переписываюсь по астероидной почте. У меня есть тетя, Богиня Маршрутов Астероидов, так что я ней договорился, и она сделала орбиту одного не очень большого между моим домом и домом этой вредной девчонки – Туманки, как я ее называю. А то много чести: «Богиня Тумана на Венере». Фи!…
Так вот, я с тетей договорился, она маршрут для нового астероида проложила и получилось, будто случайно он между нами летает. Когда пролетает рядом с моим домом, я пишу что-то типа: «Туманка – в голове баранка». Астероид летит по орбите, пролетает у ее окна, и она мне чего-нибудь тоже пишет. Не буду говорить, что именно, потому что ничего умного эта малявка придумать все равно не может.
О! Астероид возвращается… Сейчас почитаем: «Как-то Вулканчик пошел на работу, только работать ему не охота. Он всю неделю на небо смотрел, чистить вулканы совсем не хотел. И так прилежно он отдыхал, что всю планету на части взорвал…»
– Сынок, выйди к гостям, пожалуйста! – раздался с кухни голос мамы. Ну вот, начинается.
– Я занят, мам! – крикнул я в ответ, пытаясь дочитать глупое стихотворение и быстро придумать в ответ что-то гениальное.
– Сынок, мы же по тебе соскучились за неделю. Неужели ты со своей Туманкой на неделе не наговорился? – Блин, и откуда она знает?! – Выйди, посиди с нами…
Придется выйти. «Сама дура!» – написал я беспроигрышное послание на астероиде и пошел на кухню.
Гости уже, судя по всему, были готовы. В глазах прыгали неустойчивые изотопы, а разговоры велись не о работе, а о спорте и политике.
– О, Вулкан! Какой ты стал большой! – привычно заголосил дядя.
– Да-да, сын у вас растет замечательным Богом! – поддакнул богиня с маминой работы. – Скоро, наверное, начнет чистить вулканы и на других планетах?
Я кисло улыбался. Как же все это надоело! Сел за стол и стал ковыряться вилкой в остывшем кремнии. Вместо радиевого напитка мне, конечно, налили простого газированного спирта. Спасибо, что не воды…
Гости почти сразу забыли обо мне и вернулись к разговорам. Я стал ждать момента, когда можно будет незаметно улизнуть. Но не удалось. Дядя вдруг поставил пустой стакан и подсел ко мне:
– Эх, племянник, знал бы ты, как мне хреново. Вот ты молодой, у тебя все еще впереди. А мне эти приливы уже – вот где!…
– А что в них сложного? – невольно брякнул я и тут же пожалел. Сейчас точно не уйти.
– В самих приливах – ничего! – воодушевился дядя. – Работа как работа, не хуже любой другой. Да только беда у нас. У богов, что на Земле работают. Как беда эта появилась, так мы спились поголовно. Люди, называется.
– А что это?
Дядя вздохнул и пожал плечами, выразительно посмотрев в пустой стакан. Родители сделали вид, что взгляда не заметили, и дядя продолжил:
– Да толком и не знает никто. С виду – как мы, только мелкие и неустойчивые очень. Есть у меня подозрение, что их кто-то из наших делал, по образу и подобию, так сказать. Какой-нибудь Бог Биологических Экспериментов, наверное. Поймать бы его, да голову оторвать за такие эксперименты… – вдруг зло закончил дядя и без спроса потянулся за бутылкой с радием.
«А чем они мешают, люди эти?» – хотел я спросить, но дядя опрокинул в себя целый стакан и забубнил сам:
– Смотреть на них жалко. Они же, как мы, только несчастные все. Метлешат чего-то, друг друга мочалят, а все от чего? Потому что не знают, зачем они. Смотрю иногда на них и так тоскливо становится, что забираюсь я в их же атомную станцию и напиваюсь до огненных элементалов!… Люди чем от богов отличаются? Дело ж не в размерах, а в сути. Каждый Бог – он себя знает. Знает, зачем он, для чего. Вот я – для приливов и отливов, ты, малыш, чтобы вулканы чистить. А люди не знают, зачем они, хотя могут быть кем угодно… – Я почти не слушал пьяную болтовню дяди, прикидывая, как бы половчее проскочить под столом, но тут прислушался. – У них даже понятие такое есть – «свобода выбора». Ни одному богу до конца не понять, что это за штука такая, а люди с ней носятся с самого рождения и до смерти…