Прошло уже достаточно времени, чтобы мои губы стали сухими. Поскольку их нечем занять, но не обращать на них внимания невозможно.
Но что еще больше расстраивает, так это прилив творческих сил, который овладевает моей головой и конечностями, но никак не может материализоваться в реальной форме.
Наброски за набросками возможных шедевров заполняют мой блокнот, но ни один из них не попадает в цель. Мой мозг — придирчивый болван с более высокими стандартами, чем у греческих Богов.
Но, опять же, если бы гениальность давалась легко, каждый мог бы стать гением.
Мягкая рука касается моей, и я поднимаю голову, чтобы встретиться с глазами моей собственной греческой Богини. Муза, о которой я и не подозревал, что нуждаюсь, пока она не предстала передо мной в темноте, как идеальная имитация статуи.
Моя толстовка обтягивает крошечную фигуру Мии и доходит до середины ее бедер. Отпечатки моих пальцев образуют карту на светлой коже ее ног, наглядно демонстрируя мое абсолютное право собственности.
Мой взгляд скользит к темно-синей метке, расположившейся на ее горле. Клеймо моего собственного изготовления, не имеющее ни малейшего сходства с тем, что я сделал с этим ублюдком Рори, который сейчас, наверное, свалил в свой ничем не примечательный родной город Кембридж.
Получив этот наглый звонок, я отправился в квартиру, которую он делит с другим членом Элиты. Ждать пришлось недолго, потому что вскоре он появился с самодовольной ухмылкой.
Чувство победы было стерто с его уродливой физиономии после того, как я объяснил ему несколько основных правил о том, кто в доме хозяин. Спойлер: не он.
Перед тем как потерять сознание, он имел наглость сказать мне, что оставил мне сувенир с Мией.
Это подарило ему последний удар по лицу, который мог отправить или не отправить его на первой же машине скорой помощи в больницу.
Моя ярость достигла наивысшей точки после того, как я увидел, что Мия намеренно спрятала оставленный им засос. Как будто пыталась защитить его или что-то столь же кощунственное.
Я никогда не испытывал такой ярости. Ни когда Брэн стал мишенью. Ни когда Киллиан решил, что моя сестра — его цель.
Даже когда я понял, что никогда не буду относиться к своим родителям так, как мои брат и сестра.
В тот момент, когда я увидел чужую метку на коже Мии, у меня возникло желание уничтожить Рори так безвозвратно, чтобы другим ничего не оставалось.
Затем возникла потребность впиться в Мию так глубоко, чтобы мое имя осталось в ней единственным для всех будущих жизней.
Но эта черная ярость мгновенно улетучилась, как только она произнесла — точнее, показала — слова.
— Я твоя, Лэндон.
Конечно, блять, моя.
Мне не нужно было слышать или видеть эти слова, чтобы понять, что это правда, но именно ее слова смогли вывести меня из очень мрачного и темного состояния.
Сейчас она делает это снова.
Ощущения ее мягкой руки на моей достаточно, чтобы вытащить меня из черной дыры, в которой я оказался после того, как она уснула.
Мои демоны отступают в тень, тихо шипя и давая понять свое недовольство.
— Все в порядке? — спрашивает она.
Я захлопываю блокнот, бросаю его на стол рядом с собой, беру ее за талию и усаживаю к себе на колени. В моих руках она ощущается маленькой и чертовски совершенной — как будто именно здесь она всегда должна была быть. Я зарываюсь носом в ее слегка влажные волосы и вдыхаю аромат магнолии.
И да, я купил шампунь и гель для тела с этим запахом.
Мои легкие расширяются, когда я вдыхаю ее запах, и издаю протяжный гул.
— Теперь да.
Мия покачивается на моем бедре, сидя боком и прислонившись спиной к столу. Ее глаза сверкают водянистой голубизной, как Средиземное море под палящим солнцем.
Она всегда была такой чертовски красивой или я все сильнее проваливаюсь в эту бездонную дыру?
Она внимательно изучает меня, что стало нормой с момента свидания на крыше. Как будто она пытается залезть мне под кожу, используя все доступные ей методы.
— О чем ты только что думал? — наконец показывает она.
— Почему ты спрашиваешь?
— Ты выглядел слишком заблудившимся в своих мыслях, и я хочу знать, о чем думает такой человек, как ты, когда заперт в своей собственной голове.
— Ни о чем хорошем, если честно, — мои пальцы скользнули под толстовку, и я медленно, чувственно погладил ее бедро.
Она вздрагивает, но вскоре приходит в себя.
— Расскажи мне.
— Лучше оставить некоторые скелеты в шкафу.
— Но я хочу знать.