Она наклонила голову набок и прищурилась. Я улыбнулся.
«Решайтесь. Мы будем идти тихо и спокойно. Прогулка пойдет нам на пользу».
Она кивнула и последовала за мной к выходу. Мы вышли и вдохнули прохладный утренний воздух.
«Не могу привыкнуть к запахам, — сказала она. — Здесь дышится совсем не так, как в Доме!»
Потом она спросила: «Куда мы идем?»
Я показал ей кивком головы.
«Вон туда».
«К развалинам? Это довольно далеко…»
«Тихо и спокойно. Без спешки, — сказал я. — Времени у нас сколько угодно».
Мы двинулись в ту сторону, и меня раздражала только необходимость часто останавливаться и отдыхать. Еще нам пришлось несколько изменить маршрут, чтобы не проходить мимо оставленного мной тела. Хотя я пытался скрывать боль в боку, она заметила это и стала поддерживать меня под руку. Я уже не возражал.
Я рассмеялся.
«Помнишь, когда тебе исполнилось семь лет, я подарил тебе коньки? — сказал я. — И уже на следующий день ты поскользнулась и подвернула ногу. Мне показалось, что это был настоящий перелом. Но ты не позволила мне взять тебя на руки. Ты опиралась на мою руку, как я сейчас. Ты сдерживала слезы, но твое личико было мокрым, и ты кусала губу. Падая, ты порвала свое любимое синее платьице. То самое, с желтой вышивкой на груди».
Ее пальцы почти до боли сжали мою руку. С востока повеяло легким ветерком. Я похлопал ее по руке.
«Все уже хорошо», — сказал я, она быстро кивнула, п я отвернулся.
Я скорее почувствовал, чем увидел, что в развалинах вспыхнул свез. Ею луч промелькнул мимо нас, вернулся к нам и остановился. Сейчас, при дневном свете, он уже не производил того впечатления, что раньше.
Мы пробирались среди камней, обходили ямы, воронки, поднимались вверх, спускались вниз, потом опять вверх.
«Птичка!» — вскрикнула она.
«Да. Хорошенькая. Желтая».
Эго было приятное утро, наполнившее мир нежными тонами, смягчавшими суровость этих мест, где разыгрывался мой ночной кошмар. Кучевые облака и прохладный ветерок слева обещали, что скоро начнется дождь, но на востоке продолжала разгораться заря нового дня, и небо там было ясным, безоблачным, и зелени там было больше, чем мне раньше казалось.
Мы приблизились, и свет, которым он пользовался во время охоты на меня, наконец скрылся за верхним краем уцелевшей части фасада здания, почерневшей, покрытой трещинами. Дверь туда была распахнута.
«Мы войдем внутрь?» — спросила она.
«Да».
Мы вошли в выгоревший вестибюль, стены которого местами обвалились, а крыша рухнула, поэтому сверху беспрепятственно падал дневной свет. Здесь пахло пылью веков.
«Что мы будем здесь делать?» — спросила она, пока мы пробирались среди мусора в дальний угол комнаты, над которым оставалось что-то вроде навеса.
«Через минуту. Я думаю, что примерно через минуту ты все узнаешь, — сказал я. — Именно поэтому мне нужен был секретарь».
Дальний коридор, по которому мне довелось пройти столько лет назад, был наглухо завален. Это, вероятно, было вызвано обрушившейся когда-то с отдаленных гор лавиной. Я отвел ее в относительно чистый закуток, под огромными слоями пыли с трудом угадывались очертания какой-то мебели. Да, я все помнил правильно. Черный аппарат притаился, как тарантул, в своем углублении в стене. Я достал свой носовой платок.
Телефон зазвонил, когда я вытирал с него пыль.
«Он спрашивает, кто я».
Она сказала, опять послушала и снова обратилась ко мне:
«Он спрашивает мистера Анджело ди Негри».
«Ты секретарь мистера Негри. Спроси его, что ему надо».
Пауза и:
«Он хочет поговорить с вами о ваших делах», — сказала она.
«Сейчас я занят, — сказал я, протирая стул. — Скажи ему, что ты можешь немного удовлетворить его любопытство, и расскажи про структуру Дома, про расположение его Крыльев, про его внутреннее устройство. Отвечай на любые его вопросы, относящиеся к этой теме».
Я очистил стул от накопившейся за века пыли и грязи, сделав это очень тщательно, и уселся. Тут она снова обратилась ко мне:
«Он спрашивает, нельзя ли ему поговорить с вами сейчас».
Я покачал головой. Я закурил.
«Скажи ему, что стена в Крыле 5 рухнула и что люди идут наружу. Скажи ему, что ты возвращаешься туда для осуществления программы помощи участникам неминуемого массового исхода».
«Я?»
«Разве ты этого не хочешь?»
«Да, но…»
«Ты знаешь, какое понадобится оборудование? Как его производить и применять?»
«Думаю, да».
«Так скажи ему еще об этом».
Я докурил. Прошло довольно много времени, прежде чем я опять закурил.