— Что еще ты знаешь?
— От этой болезни нет лекарств, и заболевший всегда умирает. Ты это имеешь в виду?
— Ты уверена? Ты ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь выздоровел?
Джакара растерялась.
— Поговаривают об одном человеке… Но тогда я была совсем еще маленькая, сразу после войны. И почти ничего не помню.
— Расскажи мне то, что помнишь.
— Ну… это был просто человек, который выздоровел. Имени его никто не знает.
— Почему?
— Когда врачи объявили его здоровым, они решили, что люди будут бояться его, и сохранили в тайне, кто он такой.
— X… — пробормотал он. — Потом его стали называть «X»… Где его лечили? В какой больнице?
— Здесь, в городе. Но больницы этой уже нет.
— Откуда он пришел?
— С Кургана. Его все так и звали: «Человек с Кургана».
— Что такое Курган?
— Что-то вроде плато. Милях в тридцати на северо-запад от полуострова есть развалины древнего пей’анского города. Дейба раньше была частью пей’анской империи. От города почти ничего не осталось, и ходят туда только геологи, археологи и пей’анцы — паломники, да и то очень редко. Его нашли там, когда эвакуировали базу раннего оповещения… вроде бы так. Короче говоря, там была какая-то военная база, и когда с ней что-то делали, нашли этого человека. Его привезли в больницу в герметичном ящике, и он выздоровел.
— Спасибо. Ты мне очень помогла.
Она улыбнулась, и он улыбнулся в ответ.
— У меня есть пистолет, — сказала Джакара. — Я научилась метко стрелять. И быстро.
— Прекрасно.
— Если ты задумал что-нибудь опасное…
— Не исключено. Ты говоришь о Кургане так, будто эта местность тебе знакома… Можешь достать карту? Или нарисовать ее?
— Хороших карт нет, но я была там много раз. Я часто езжу верхом — на курьябе — и иногда забираюсь в глубь полуострова. Курган — идеальное место, чтобы поупражняться в стрельбе.
— Там вообще никого нет?
— Ни души.
— Хорошо. Значит, ты сможешь показать мне дорогу.
— Конечно. Только там не на что смотреть. Я думала…
Он раздавил сигарету в пепельнице.
— Как она, Шинд? Не темнит?
— Нет.
— Я знаю, о чем ты подумала — что я явился сюда устроить революцию или какую-нибудь диверсию. Это не так, но то, что я задумал, — важнее. Очередной акт насилия разозлит ОЛ, но они переживут это… На Кургане я попробую подобрать ключ к самому страшному оружию в Галактике.
— Каким образом?
— Узнать, кто такой X.
— И как это поможет тебе?
— Это я объясню потом. Первым делом нужно осмотреть город. Если тот, кто мне нужен, был на Кургане, он мог оставить там следы. Не знаю, какие именно, но думаю, что тот, кто отвез его в больницу или уничтожил его снаряжение, или оставил все, как есть. Если оно еще там, я найду его.
— Я помогу, — сказала Джакара. — Я хочу помочь! Но у меня не будет выходного до…
Он встал, возвышаясь над ней, словно башня, и коснулся ее плеча.
От этого прикосновения по телу ее пробежала судорога.
— Ты еще не все поняла, — сказал Малакар. — Сегодня — твой последний день в этом заведении. Теперь ты будешь принадлежать только себе самой. Утром купи или найми пару этих курьябов и снаряжение, чтобы добраться до Кургана и прожить там хотя бы неделю. Мне не хочется поднимать корабль — какой-нибудь любопытный портовый контролер попробует выследить меня. Завтра мы уедем, и для тебя это будет означать конец всяких связей с этим местом. У тебя не будет. больше ни «выходных», ни «рабочих» дней. Ты расторгаешь контракт. Это законно?
— Да, — ответила она, с силой сжимая подлокотники кресла.
Я не хотел, подумал он. Но она может оказаться полезной. А прежде всего она — девушка из ДИНАБ, которую проклятые Объединенные Лиги довели чуть не до умопомешательства. Она подойдет.
— Значит, решено, — сказал он и зажег новую сигарету.
Джакара немного успокоилась.
— Я бы выкурила сигарету… Малакар.
— Рори, — поправил он.
— Рори, — согласилась она.
Малакар зажег сигарету и вручил ей.
— Нигде не написано, что ты телепат, — сказала она через некоторое время.
— Я не телепат. Это своего рода фокус. Завтра я покажу тебе, как это делается.
Но не сегодня, подумал он. Боже! Сколько времени понадобилось, чтобы ты хоть немного успокоилась! Если я сейчас представлю тебя волосатому с глазами, как чайные чашки, ты завопишь, и тут же сбежится народ.
— Ты не будешь возражать, если я открою на минутку эти ставни? — спросил он.