Ты не борешься со своим состоянием. Ты, скорее, гордишься им. Ты выдал себя в своей ярости, поэтому я знаю, что говорю правду. Я назову имя твоей болезни: Кали. Ты не отдал бы власти в недостойные руки, если бы эта женщина не заставила тебя сделать так. Я давно знаю ее и уверен, что она не изменилась. Она не может любить мужчину. Ей становятся близки только те, кто приносит ей дары хаоса. Если ты когда-нибудь перестанешь служить ее людям, она отшвырнет тебя прочь, о Бог Смерти. Я говорю это не потому, что мы враги, а просто как мужчина мужчине. Я знаю. Поверь, я знаю.
Возможно, твое несчастье в том, что ты никогда не был молод, Яма, и не знал первой любви в весенние дни… Итак, мораль моей проповеди на этом маленьком пригорке такова: даже зеркало не покажет тебе тебя самого, если ты не пожелаешь увидеть. Стань ей однажды поперек дороги, чтобы проверить истинность моих слов — пусть даже в каком-нибудь пустяке, — и увидишь, как быстро она ответит и каким манером. Что ты сделаешь, если твое собственное оружие обернется против тебя, Смерть?
— Ты кончил? — спросил Яма.
— Пожалуй. Проповедь — предупреждение, и ты предупрежден.
— Какова бы ни была твоя сила, Сэм, я вижу, что в данный момент она защищает тебя от моего смертельного взгляда. Тебе повезло, что я ослабел…
— Это верно, потому что моя голова готова треснуть. Будь прокляты твои глаза!
— Когда-нибудь я испытаю твою силу снова, и, даже если она по-прежнему будет тебе защитой против моей силы, ты все равно падешь в этот день. Если не от моей энергии, так от моей сабли!
— Если это вызов, то я предпочитаю не сразу принять его. Я советую тебе проверить мои слова, прежде чем попробуешь как следует сделать свое дело.
К этому времени песок засыпал Яму до бедер.
Сэм вздохнул и поднялся со своего места.
— Здесь только одна тропа свободна, и я собираюсь уйти по ней.
А сейчас, если ты не чрезмерно горд, я скажу тебе, как спасти жизнь. Я велел монахам прийти сюда помочь мне, если они услышат крик о помощи. Я уже говорил тебе, что не собираюсь звать их, и это правда. Однако, если ты начнешь кричать изо всей мочи, они будут здесь раньше, чем ты увязнешь слишком глубоко. Они выволокут тебя на твердую землю и не нанесут никакого вреда, потому что это не их Путь. Мне приятна мысль, что Бог Смерти будет спасен монахами Будды. Спокойной ночи, Яма. Теперь я оставляю тебя.
Яма улыбнулся.
— Есть и другой способ, о Будда! Я могу подождать его. Беги как можно дальше и как можно скорее. Мир не на столько велик, чтобы спрягать и тебя от моего гнева. Я последую за тобой и научу тебя просветлению в чистом адском огне.
— А тем временем, — сказал Сэм, — обратись-ка за помощью к моим приверженцам или познай трудное искусство дышать грязью.
Он пошел через поляну. Глаза Ямы жгли ему спину. Дойдя до тропы, он оглянулся.
— А на Небе ты можешь сослаться на то, что я был вызван прочь из города для делового соглашения.
Яма не ответил.
— Я думаю, — закончил Сэм, — что заключу сделку насчет оружия.
Специального оружия. Так что, когда ты придешь за мной, возьми с собой свою подружку. Если ей нравится то, что она видит, то она. наверное, уговорит тебя объединить силы.
Затем он ступил на тропу и пошел, насвистывая, через ночь, под луной белой и луной золотой.
Говорят, что Бог Света спускался в Колодец Демонов, чтобы сторговаться с главой Ракшей. Он-то действовал честно, но Ракша есть Ракша. Известно, что это зловредные создания, обладающие великой силой, быстрой жизнью и способностью принимать почти любую форму. Уничтожить Ракшу почти невозможно.
Их главный недостаток — отсутствие настоящего тела; их главная добродетель — честная уплата проигранного.
То, что Бог Света пошел в Адский Колодец за услугами, показывает, что он, видимо, в какой-то мере утратил понимание мира…
Когда потомки Прайяпати, боги и демоны, сражались друг с другом, боги ухватились за жизненный принцип Удгиты, думая, что так они победят демонов…
Они использовали Удгиту, действующую через нос, но демоны наполнили воздух злом. Следовательно, бог вдыхал одновременно запах приятного и скверного. Дыхание соприкоснулось со злом.