«Примерно через минуту я рвану влево. После этого, оставайтесь на дорожке еще несколько секунд. Он будет наблюдать за мной. Потом вы поравняетесь с этой штуковиной. Бегите к ней и спрячьтесь за нее. Как только я отвлеку этого человека наверху, отходите и скройтесь в комплексе, что позади нее. Поглядывайте за тем, что происходит, и соответственно соизмеряйте свои действия. Желаю удачи».
Потом я спрыгнул вниз и бросился к выбранному мной укрытию, заметив наверху его: он спешил ко мне, поднимая правую руку.
Я услышал выстрел. Меня не удивило, что он промахнулся, ведь ему пришлось стрелять на бегу. Я исчез с его линии прицела, прежде чем он успел выстрелить еще раз. Я протиснулся за угол установки и нырнул в замеченный мной проход, пересекающий ее посередине, который на полпути прерывался металлическим заграждением высотой в три фута и какими-то свисающими проводами и кабелем, а потом, кажется, беспрепятственно тянулся до ее противоположной стороны. Вроде бы от него отходило восемь служебных ответвлений и один боковой проход. Я мог видеть, что происходит наверху, глядя сквозь отверстия между подпорками и переплетениями проводов, и меня порадовало, что я угадал правильно: ему придется подбираться ужасно близко, чтобы рассчитывать на удачный выстрел в таких условиях.
Я лишь на несколько шагов углубился в проход, когда услышал ее.
«Проклятие! — сказал я, оборачиваясь. — Я же велел вам ехать к генератору!».
«Я решила не ехать, — сказала она. — Я знала, что когда вы побежите, то уже не обернетесь».
Я пожал плечами, отвернулся и пошел вперед. Я слышал, что она идет следом. Мне были видны несколько участков узких мостков наверху, в том числе и тот, что проходил над дальним конном машины. По моим расчетам, он мог теперь появиться в любую секунду.
«Что мне делать, чтобы помочь?» — услышал я вопрос Гленды.
«Все, что вам заблагорассудится, — сказал я. — Я снимаю с себя всякую ответственность за ваше благополучие. В своей гибели вините себя».
Я услышал, как у нее перехватило дыхание, и она резко оборвала начало какой-то фразы. Я продолжал осторожно пробираться вперед.
Он может спуститься вниз по одной из лестниц или по мосткам и приближаться к нам сквозь нагромождения металла. Или он может, остановиться, или пойти поверху другим путем. Возможно, он совсем рядом. Бесполезно было прислушиваться к звукам шагов из-за шумовой завесы, вызванной вибрацией механизма, в котором мы стояли.
Однако, когда я приблизился к вероятному боковому ответвлению, резкий звук все-таки смог прорваться сквозь все это. Это был телефонный звонок, раздавшийся неподалеку в каком-то служебном закутке.
Бормоча шепотом проклятия и прижавшись к стене, я решил при первой возможности засунуть этот телефон ему в пищеварительный тракт с того или с другого конца. Впрочем, на сей раз я сдержал себя. Этот звук чертовски действовал мне на нервы, но я сумел сохранить контроль над собой.
Через секунду я услышал грохот его сапогов и понял, что он сделал. Откуда-то зная о том, как на меня действует телефонный звонок, он захватил с собой аппарат телефонного мастера, который мог находить и приводить в действие телефоны. Добравшись до места над моим убежищем, он позвонил в ближайшую телефонную будку, надеясь выбить меня из колеи звонком, и спрыгнул на крышу установки… Только на этот раз я не поддался. Вжимаясь в стенку, я скорее ощущал, чем слышал, как приближаются его быстрые шаги. Он искал отверстие, пригодное для прицельного выстрела, видимо; рассчитывая на то, что я превратился в трясущуюся тварь.
Внезапно, высоко наверху, справа от меня, примерно на расстоянии тридцати футов над пересекающимися балками; промелькнули голова, рука и плечо.
Я отшатнулся назад. Налетел на Гленду. Не оборачиваясь и рыча что-то невразумительное, я толкнул ее к углублению в стене и отступил туда сам. Втискиваясь рядом с ней, я опять услышал грохот его сапогов и понял, что он перепрыгнул через боковой проход справа от меня. Я направил пистолет в ту сторону, откуда, как мне казалось, он должен был появиться, и почувствовал внезапную сумасшедшую радость при мысли, что телефон перестал звонить.
Вот и он. Снова выстрелил. Промахнулся. Я тоже выстрелил. Следующая попытка, понял я, будет решающей. Теперь он знал, где я нахожусь. Я подался назад и прицелился вверх. Почувствовал, что теперь он появится у меня над головой.
Я понимал, что шанс выжить невелик. Даже при самом точном моем попадании он тоже успеет выстрелить. Кроме необходимости спасти девушку меня беспокоила мысль, смогу ли я перенести серьезные ранения, если вообще выживу. Его я подстрелю. Я знал это. Чувствовал. Готов был поклясться. Даже если он опять всадит пулю мне прямо в сердце, сработают мои рефлексы и мой стрел состоится, и он, там, наверху, на время потеряет сознание. Я хотел выжить, притащить его в Крыло, Которого Нет, вывернуть его мозги наизнанку и вытряхнуть на пол их содержимое. Было бы таким расточительством умереть, оставив его беспомощным, и не иметь возможности этим воспользоваться.
«Если я умру, — услышал я свои слова, обращенные к Гленде, — и оставлю его без сознания там; наверху, — и это не я произносил эти слова, ужасный смысл которых доходил до меня, так как слышали их мои уши и произносил их мой собственный язык, — не пожелаете ли вы подняться и прикончить его из его же собственного пистолета? Пулей в голову? В сердце?»
«Нет! Я не могу! Я не буду!»
«Потом это избавило бы меня от многих неприятностей».
«Потом? — она хихикнула почти истерически. — Если вы мертвы…» Потом она заткнулась, но я чувствовал ее тяжелое дыхание, ее напряжение. «Чего он ждет? Чтоб его!».
«Давай! — крикнул я. — В последний раз! Даже если ты достанешь меня, ты умрешь!».
Тишина. По-прежнему тишина…
Потом я услышал, как Гленда шепчет быстро, торопливо:
«Ты тот самый. Я не ошиблась. Слушай. Это важно. Возьми меня с собой в потайное место. У меня есть кое-что для тебя. Это важно…»
И это тоже было слишком поздно. Еще три шага и глухой удар, когда он перепрыгнул через наш проход и выстрелил вниз.
Я почувствовал тупую боль в груди и ребрах. Я тоже выстрелил и понял, что попал.
Длинноволосый шатен, белые штаны, синяя куртка, голубые зеркальные очки; он повернулся в прыжке, опустился на полусогнутые ноги, левая рука высоко вскинута для равновесия, правая вытянута вниз, оружие наведено, стиснутые зубы оскалены в напряженной, недоброй усмешке.
«Мистер Блэк! Нет!» — услышал я крик Гленды, когда другим выстрелом он попал мне в плечо и меня отбросило на нее.
Транквилизирующий пистолет выпал, и вся моя правая рука стала бесполезной. Но я попал в него, это я знал.
И это был мистер Блэк. Тот самый человек, с которым я сидел в Коктейль-холле — как давно? Иной цвет и длина волос, другая одежда, очки, но та же линия челюсти, те же черты лица, морщины…
Пока я пытался навести пистолет, чтобы сделать еще один выстрел, я поднял левую руку. Гленда все еще кричала, а я, укусив себя за большой палец, пристально смотрел на него и услышал его последний выстрел и почувствовал, как он разрывает мне внутренности.
Потом он рухнул навзничь, а я повалился лицом вниз, и чернильное облако, казалось, поднялось из моей груди, устремляясь к голове.
Звенящее эхо выстрела стихло, исчезло, но я все еще ощущал сквозь сырость, как вибрационные толчки механизма складываются в повторяющиеся слова: «Вытащи седьмую булавку», а Гленда всхлипывала: «Библиотека! Ячейка 18237! Важно! Библиотека! Ячейка 18237!..» Потом наступило обволакивающее ничто.
Глава 5
Я поставил себя на ноги и опять побежал. Безумие, но я ничего не мог поделать.
Хорошо, что никто из тех, кого я мог разглядеть, не был в состоянии это заметить.
Потом появилась группа живых, и оставалось, либо притормозить, либо вызвать подозрение — этого я хотел меньше всего. Я прикусил губу, огляделся по сторонам, остановился, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.
Крепкий. Кто бы мог подумать, что Энджел способен так хорошо держаться. Как это ему удалось? Стареющий кларнетист, тихий, спокойный малый. Только теперь я (он), мы узнали, что было в нем, а я уже другой, мне никогда снова не стать таким же, каким я был, все еще изменяясь, зная, что во мне идет процесс, подобный ртутному, неудержимый, сложный, стремительный, нарастающий, дающий силу, твердость… Крепче мы оказались, крепче, чем я думал. Просто двигателю нужно было прокашляться несколько раз, прежде чем он начал нормально работать. Теперь мы уже были почти у цели, и я, Пол Кэраб, стал связующим звеном…