— Какая штука?
— Ты не поймешь. Я и сам-то…
— Голубая женщина… богиня?
Гейдель фон Хаймак опустил голову.
— Да, — ответил он и схватился за свое плечо.
— Покажи мне рану.
Гейдель позволил перевязать себе плечо. Выпил еще воды.
— Почему ты стрелял в меня? — спросил он после долгого молчания.
— Можно назвать это рефлексом. Эта… штука, которая вышла из тебя, напугала меня до полусмерти.
— Так ты видел ее?
— Да, с помощью телепата.
— Где она?
— Не знаю, но кажется, она тоже ранена.
— Не лучше ли выяснить это? Ты можешь оставить меня. Я не могу быстро ходить.
— Придется, наверное, — сказал Морвин.
— Шинд! Черт бы тебя побрал! Где ты? Что с тобой?
— Оставайся, — пришел слабый ответ. — Оставайся там. Со мной все в порядке. Надо только немного отдохнуть…
— Шинд! Что произошло?
Молчание.
— Шинд! Ответь же!
Ответ пришел.
— Малакар мертв. А теперь жди… Жди.
Морвин молча посмотрел на свои ладони.
— Так ты идешь или нет? — спросил его Гейдель.
Он не ответил.
— Джакара! Шинд, что с Джакарой?
— Она жива. Подожди.
— Что случилось? — спросил Гейдель.
— Не знаю.
— …жив. Мы только что разговаривали с ним. Не в этом дело.
— В чем же?
— Не знаю. Пока не знаю. Я жду.
— Джон, я попытаюсь выяснить… Тут нельзя ошибаться. Эта богиня здесь.
— Где?
— В Джакаре.
— Как? Как это случилось?
— Наверное, я сам невольно помог этому. Она переместилась в Джакару, когда я поддерживал с ней контакт.
— Как погиб капитан?
— Она застрелила его.
— Так что же теперь с Джакарой?
— Вот это я и пытаюсь выяснить. Оставь меня. Как только я что-нибудь найду, тут же сообщу тебе.
— Что мне делать?
— Ничего. Жди.
Молчание.
— Теперь ты знаешь? — спросил Гейдель.
— Ничего я не знаю… Только то, что и сам кое-что потерял.
— Так что же все-таки происходит?
— Мой друг пытается выяснить. По крайней мере, теперь мы знаем, где твоя богиня… Как ты себя чувствуешь?
— Я не могу разобраться в своих чувствах. Она долго была со мной. Многие годы. Сначала она лечила мной заболевших какой-нибудь редкой болезнью… словно мы носили в себе одновременно и болезнь, и лекарство от нее. Самому мне ничего не угрожало. Потом, в Италбаре, я допустил ошибку. На меня напали и забросали камнями. Мне казалось, что я умру в Италбаре После этого все изменилось. Я узнал, что природа ее двойственна. В обеих своих ипостасях она функционирует таким образом, чтобы лечить болезни…
В той форме, что была вначале, она стремилась очистить жизнь. В другой — саму жизнь считала болезнью и лечила от нее материю. Я был ее апостолом в обеих ипостасях… Какой она была, когда ты увидел ее?
— Синей, злобной, могущественной. Прекрасной. Казалось, она смеется надо мной, грозит…
— Где она сейчас?
— Она завладела телом женщины… недалеко отсюда. Она убила человека.
— Ох!
— Ты знал, что тебя ищут?
— Да, я каким-то образом догадался об этом.
Неподалеку ударил раскат грома. Когда он стих, Морвин сказал:
— Может быть, она и права…
— В чем?
— В том, что жизнь — сама по себе болезнь.
— Не знаю. Это не имеет никакого значения. Абсолютно никакого. Только такой взгляд на вещи оправдан, и неважно, в какой ипостаси она в данный момент времени.
— Ты сам… так и смотришь на вещи?
— Наверное. Я… поклонялся ей. Я верил ей. Может быть, и сейчас верю.
— Как плечо?
— Болит.
— Наверное, она делала много хорошего.
— Наверное.
На юге сверкнули яркие вспышки, за ними ударил гром. Несколько капель упало на них, вокруг них.
— Пойдем к тем скалам, — сказал Морвин. — Там должны быть углубления. Может, не промокнем.
Он помог Гейделю подняться, положил его руку себе на плечи и поддерживал его весь долгий путь до скал.
— Их двое, — пришла мысль Шинда, — и они движутся навстречу друг другу.
— Кто двое? О чем ты?
Но Шинд, казалось, не слышал его.
— Они сознают существование друг друга, — продолжал он. — Мне нужно быть очень, очень осторожным… Она сделала мне так больно… Странно, что я не обратил внимания на эту особенность еще при первой встрече… Но теперь это ближе к поверхности. Фрэнсиса Сэндо тоже сопровождает туманная Другая.
— Сэндо? Он здесь? С Джакарой?
— Они разговаривают. У нее в руке пистолет, но он стоит слишком далеко. Я сейчас на самом краю событий и не могу сказать, знает ли она, что Сэндо не один. Он позвал ее по имени и это привлекло ее внимание. Она отвечает. Он подходит ближе. Кажется, она не собирается стрелять — любопытство ее возбуждено. Они говорят на незнакомом языке, но я улавливаю обрывки мыслей. Кажется, он знает ее… каким-то образом. Она ждет, пока он подойдет поближе. Он салютует каким-то знакомым ей способом. Он говорит, что она нарушила какое-то правило, которого я не понимаю. Она слегка удивлена этим.
Морвин довел фон Хаймака до убежища в скалах. Помог ему сесть, прислонив спиной к камню. Сел рядом с Ним и уставился в клубящийся туман. Дождь разошелся вовсю.
— Он приказывает ей уйти… не понимаю, куда… и как. Она смеется. Это смех сквозь слезы… Он подождал, пока она прекратит, и заговорил. Это нечто формальное — запомненное ранее, не импровизация. Речь его сложна, ритмична, содержит множество парадоксов. Непонятно… Она слушает.
— Гейдель, она сейчас с человеком, который, предположительно, пытается остановить ее. Не знаю, что из этого выйдет. Как бы то ни было, у меня нет ни малейшего предположения, что же будет с тобой. Мой капитан, мой лучший друг, мертв. То, что он задумал, исполнится, хотя и нельзя назвать его замыслы великими. Но сам он был великим человеком и, наверное, я помог бы ему. С другой стороны, я мог убить тебя — для него ты представлял слишком большую опасность. Как ни крути…
— Очевидно, я заслужил все, что случилось или случится со мной.
— Меня поражает то, как тобой манипулировали — и обстоятельства, и автономный паразитирующий энергетический комплекс, обладающий паранормальными возможностями.
— Как ты ловко выражаешься…
— Специалисты по паранормальным явлениям преследовали меня всю жизнь. Я — телекинетик — что бы это ни значило. Я передвигаю вещи силой разума, я могу заставить предметы вызывать в людях специфические чувства. Вот и понахватался терминологии. Мне жалко тебя. Тобой воспользовались, а я мог бы оказаться частью эксплуатирующей тебя команды. Скажи, чего ты сейчас хочешь?
— Чего? Не знаю… Смерти? Нет. Я хочу… уйти. Далеко-далеко. Мне всегда хотелось именно этого. Я столько лет был кем-то другим, что мне хочется заново познакомиться с собой. Да, уйти…
— …закончил и ей больше не весело. Она говорит ему злые слова, грозит… Но теперь то, что есть в его мозгу, значительно ближе к поверхности. Он говорит ей об этом, упоминает меня… Шимбо, кажется. Она поднимает пистолет…
Ослепительная вспышка, удар грома. Морвин вскочил на ноги.
— Шинд! Что случилось?
— Что?.. — спросил фон Хаймак, вскидывая голову.
Морвин медленно опустился на прежнее место. Гром прозвучал снова и превратился в низкий рокот, который уже не прекращался.
— Молния ударила между ними, — сказал Шинд. — Она уронила пистолет, он схватил его, отбросил. Но он перестает быть сам собой. Их разумы становятся непрозрачными. Они стали похожи друг на друга, между ними идет обмен энергией. Полагаю, он просит ее удалиться, а она жалуется на несправедливость этого. В ней растет страх. Он отвечает. Она что-то делает… Теперь сердится. Он снова приказывает ей удалиться. Она начинает спорить. Он прерывает ее, спрашивая, хочет ли она, чтобы их спор закончился противоборством.