Я безмятежно привязывал грузило, затем закрепил наживу и бросил линь, когда огромный грубый черный остров уже вырос подо мной.
Я направил вниз лучик фонарика. У Икки был открыт рот. Мне оставалось только превратиться в кролика.
Волны смертельного страха помчались к пяткам, желудок мой сжался.
Только одну-единственную вещь оставалось сделать мне. Непонятно только, как мне удалось до нее додуматься. Я бросил вниз остальные свои грузила.
Я мог бы считать движения чешуйчатых век, прикрывавших его глаза.
Еще четыре метра, и я поцеловал его сверкающие челюсти выбросами компрессионного воздуха и в то же время резко рванулся в сторону и вверх. Позже я уже не знал, преследует ли он меня или нет. Я начал терять сознание в ожидании быть съеденным.
Выбросы воздуха прекратились, и теперь я едва двигался. Затем почувствовал судороги. Еще минута — и кролик закричит. Осталась одна секунда, чтобы определить… и чтобы проститься с жизнью, — добавил я сам себе. — Нет, кролик, мы не будем с тобой метаться перед глазами охотника. Затаимся.
Вода стала зеленой, затем желто-зеленой. Вот и поверхность.
С удвоенными силами я поплыл к «Тенскверу». Волны толкали меня вперед. Мир сузился, и я закричал издалека:
— Он преследует меня!
Огромная тень, удар волны. Линь тоже казался живым. Может быть, я сделал что-то неправильно? Что же там с приманкой?
Я помню, с чего все началось несколько миллионов лет назад: одноклеточный организм, потом с трудом появилось земноводное, потом тварь, дышащая воздухом. Откуда-то свысока послышался голос:
— Он ходит кругами!
Я снова превратился в Хомо Сапиенса, затем продвинулся еще на шаг вперед и уподобился человеку, мучающемуся с похмелья.
— Не вздумай вставать!
— Мы поймали его? — прохрипел я.
— Икки все еще сопротивляется, но мы держим его на крючке. Мы думаем, что он принял тебя за экзотическое кушанье.
— Мне тоже так кажется…
— Ну-ка вдохни вот это и помолчи. — Какая-то воронка возникла над моим лицом. — Вот, хорошо! Возьми, выпей чашечку!
— Он плавал на ужасной глубине, гораздо ниже возможностей нашего видеофона. Мы не могли бы зафиксировать, пока он не решил всплыть…
Я начал зевать.
— Мы отнесем тебя в каюту.
Мне удалось достать нож.
— Попробуй только, и у тебя одним пальцем станет меньше.
— Нет, тебе явно надо отдохнуть.
— Тогда принеси мне еще пару простыней. Я останусь здесь. — Я резко закрыл глаза и лег.
Кто-то тряс меня за плечо. В воздухе было пасмурно и холодно. Прожекторы бросали желтый свет на палубу. Я лежал на койке возле центральной полусферы, закутанный в шерстяное одеяло, и весь дрожал.
— Все кончилось в одиннадцать часов. Ты ничего больше не увидишь интересного. — Я почувствовал во рту вкус крови.
— Попробуй это.
Вода. Я не смог проглотить ее.
— Не спрашивай меня о здоровье, — сказал я. — Я знаю, ты хочешь меня об этом спросить. Воздержись, пожалуйста. О’кей?
— О’кей! Не хочешь ли спуститься в каюту?
— Нет. Лучше подай мне пиджак.
— Вот он.
— Что делает Икки?
— Ничего. Он опустился глубоко. Наркотик он проглотил, но все еще остается внизу.
— Когда он показывался в последний раз?
— Часа два назад.
— А что Джейн?
— Она никому не позволяет входить в слайдер. Послушай, Майк хочет, чтобы ты пошел туда. Он тут, за стеной полусферы.
Я сел и огляделся. Майк смотрел на меня и жестикулировал. Я тоже помахал ему в ответ, опустил ноги с. кровати и сделал два глубоких вдоха. В животе шевельнулась боль. Я встал на ноги и пошел к Майку.
— Хватает еще мужества? — спросил тот.
Я посмотрел на экран видеофона. Икки не было видно, слишком глубоко он сидел.
— Выпьешь?
— Да, кофе.
— Кофе нет.
— Давай коньяку. В конце концов он, как и кофе, тоже коричневая жидкость, обжигающая желудок. У тебя в нижнем шкафчике есть немного. Не надо чашечки. Давай стакан.
— Как грубо! — сказал он, но налил.
— Как хорошо это у тебя получается. Практиковался в этой работе?
— В какой работе?
— В той, что я предлагал тебе на случай банкротства.
— Эй, смотри! Пятно на экране!
— Просыпайтесь, мадам, просыпайтесь! — крикнул Майк в глубину бокса.
— Спасибо, Майк, я сейчас, — отозвалась она.
— Джейн!
— Помолчи! Она занята!
— Видно что-нибудь на экране?
— Теперь — ничего. Ничего…
— А может, что-то есть?
— Посмотрим, — буркнул я и отошел прочь.
«Тенсквер» двигался. Слева от меня вся вода была теперь белая и кипела. Бесконечные спагетти кабелей со скрежетом раскручивались и уходили в глубину.
Я постоял какое-то время у борта, потом повернулся и пошел в каюту. Еще два часа боли. Через четыре вроде полегчало.
— Наркотик действует на него?
— Да.
— Что с мисс Луарих?
— А что с ней может случиться особенного?
— Наверное, устала до полусмерти?
— Возможно.
— Что ты собираешься делать?
— Что положено. Для этого она и составляла контракты. Она знает, что может произойти.
— Я думаю, ты сможешь его вытащить.
— Допускаю.
— И она тоже так думает?
— Тогда пусть она и попросит меня об этом.
Икки в эту минуту двигался в своем наркотическом сне на глубине тридцать метров.
Я снова вышел на палубу и прошел мимо слайдера. Мисс Луарих даже не взглянула в мою сторону, лишь бросила через плечо:
— Карл, иди сюда!
— Это приказ?
— Иди сюда, пожалуйста!
Я вошел в помещение и сел за монитора И на экране Икки поднимался.
— Толкнуть его или будем тащить?
— Зачем? Он сам подошел, как котенок к блюдечку.
Монстр плыл на глубине десяти метров.
— Поиграем с ним, перед тем как вытащить?
— Не стоит.
Она повернула Икки вверх. Оставалось пять метров, четыре… На глубине двух метров сработали захваты. Мы поймали его.
Экипаж уже увидел Икки. А тот почувствовав путы, начал бороться. Охотница дала натяжку на тросы, подняла узел захвата.
— Пойман!
— Еще пару метров!
На палубе визги и топанье ног. Я не отрываясь смотрел на Икки. Его шея и затылок дрожали. Зеленые холмы его плеч все росли над поверхностью.
— Какой он огромный, Карл! — крикнула она.
А Икки все рос, рос и рос до невероятных размеров.
— Однако!..
Икки повернул голову и посмотрел вниз… Он посмотрел, как бог наших диких предков… страх, стыд и насмешливый смех звучали у меня в голове, а может быть, и в ее голове тоже?
— Каков, а?
Она посмотрела вверх, прямо в глаза чудовища.
— Я не могу!
Все было так ужасно просто на этот раз. Кролик умер. Я выбрался из слайдера, махнув ей рукой.
— Тяни дальше.
— Я не могу. Сделай это, Карл! Вытащи его, Карл!
— Нет. Если я это сделаю, ты будешь жалеть всю оставшуюся жизнь и гадать, смогла бы ты сама сделать это или нет. Ты погубишь душу в поисках ответа. Я точно знаю. Ты захочешь сделать это сама, потому что мы схожи с тобой характерами. Я бы сделал также. Ищи выход самостоятельно.
Она молча уставилась в одну точку, и сидела так, пока я не схватил ее за плечи:
— А если бы на его месте оказался я? Ну представь себе, что я — это зеленый морской змей, ненавистное морское чудовище, я погублю тебя. Я ответствен не за одну смерть. А ну-ка нажимай кнопку «инъекция».
Ее рука дернулась к кнопке, но вернулась назад.
— Нажимай! — рявкнул я.
И она нажала эту кнопку.
Прошло добрых семь часов, когда я проснулся от упорного гула жующих море винтов «Трансквера».
— Ты плохо выглядишь, заметил Майк.
— Как Джейн? — не обратил я внимания на его слова.
— С ней то же самое.
— Где животное?
— Здесь. Его уже разделывают.
— Хорошо. На этот раз он от нас не ушел!
Вот и все кончилось. Говорят, никто не рождается человеком-приманкой, но я так не думаю вовсе. А кольца Сатурна поют эпитафию морскому чудовищу Венеры.
