Тарака пошел волнами. Лицо его и левая рука стали прозрачными.
— Сэм…
— Что?
— Какой путь правильный?
— Ты спрашиваешь меня? Откуда мне знать?
— Смертные называют тебя Буддой.
— Это только потому, что у них недостаток в словах и избыток в невежестве.
— Нет. Я смотрю на твое пламя и называю тебя Богом Света. Ты связываешь смертных, как связал нас. Ты отпускаешь их, как отпустил нас. Твоя сила наложила на них веру. Ты тот, кем назвал себя.
— Я лгал. Я сам никогда в это не верил и сейчас не верю. Я мог бы так же легко выбрать другой путь — скажем, религию Ниррити — только распятие мешает. Я мог бы выбрать религию, называемую исламом, только не знаю, как она смешивается с индуизмом. Мой выбор был основан на расчете, не на внушении, и я — никто.
— Ты — Бог Света.
— Ладно, иди передай мое предложение, а о религии поговорим в другой раз.
— Локапалас, ты сказал, это Яма, Кришна, Кубера и ты?
- Да.
— Значит, Яма действительно жив. Скажи, Сэм, пока я не ушел… ты можешь победить Яму в битве?
— Не знаю. Не думаю. И не думаю, что кто-нибудь сможет.
— А он может победить тебя?
— Вероятно, в честном бою. В прошлом, когда мы встречались как враги, мне всякий раз везло, либо удавался какой-нибудь трюк. Недавно я тренировался с ним — ему нет равных. Он чрезвычайно разносторонен в способах уничтожения.
— Понятно, — сказал Тарака; его правая рука и половина груди расплылись. — Ну, спокойной ночи тебе, Сиддхарта. Я уношу с собой твое послание.
— Спасибо, и тебе тоже доброй ночи.
Тарака весь превратился в дым и растворился в грозе.
Тарака кружился высоко над миром. Гроза бушевала вокруг него, но он почти не обращал внимания на ее ярость.
Гремел гром, падал дождь, и Моста Богов не было видно.
Но Тараке ничто не мешало.
Ибо он был Тарака Ракша, Властелин Адского Колодца…
И он был самым могущественным существом в мире, после Связывающего.
Теперь Связывающий сказал ему, что есть существо еще более великое… И они будут сражаться вместе, как раньше.
Как вызывающе держался Красный в своей Мощи! В тот день. Полстолетия назад. У Ведры.
Уничтожить Смерть, победить Яму-Дхарму, чтобы доказать превосходство Тараки…
Доказать превосходство Тараки было куда важнее, чем победить богов, которые так или иначе должны когда-то умереть, поскольку они не Ракшасы.
Следовательно, предложение Связывающего к Ниррити, с которым, как сказал Связывающий, Черный должен согласиться, нужно передать только грозе, и Тарака посмотрит на ее пламя и узнает, что гроза сказала правду.
Потому что гроза никогда не лжет… И всегда говорит НЕТ!
Сержант Черного привел его в лагерь.
Он выглядел роскошно в своих сверкающих доспехах, и он не был взят в плен: он сам подошел к сержанту и заявил, что у него есть сообщение для Ниррити. По этой причине сержант решил не убивать его немедленно. Он отобрал у пришельца оружие и провел его в лагерь — в лес неподалеку от Лананды, оставил его под охраной, а сам пошел доложить вождю.
Ниррити и Ольвигг сидели в палатке Черного. Перед ними была развернута карта Лананды.
Разрешив привести пленника в палатку, Ниррити оглядел его и отпустил сержанта.
— Кто ты? — спросил он.
— Ганеша из Города. Тот самый, что помог тебе в твоей борьбе с Небом.
Ниррити, по-видимому, задумался.
— Что ж, я помню своего друга прежних дней. Зачем ты пришел ко мне?
— Потому что для этого настало время. Ты наконец предпринял великий крестовый поход.
- Да.
— Я хотел бы частным образом посовещаться с тобой.
— Говори.
— А как насчет него? — кивнул он в сторону собеседника Ниррити.
— Говори при Яне Ольвигге все, что хочешь сказать мне. Говори, что у тебя на уме.
— Ольвигг?
- Да.
— Хорошо. Я пришел сказать тебе, что Боги Города слабы. Слишком слабы, я думаю, чтобы победить тебя.
— Я тоже так думаю.
— Но они не настолько слабы, чтобы не повредить тебе, и крепки, когда выступят. Если они соберут все свои силы в подходящий момент, неизвестно, куда качнутся весы.
— Я имел это в виду, когда начал борьбу.
— Лучше, если твоя победа будет стоить менее дорого. Ты знаешь, что я симпатизирую христианам.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я решился на этот рискованный шаг только для того, чтобы сказать тебе: Лананда твоя. Боги не станут защищать ее. Если ты пойдешь дальше, как сейчас — не закрепляя своих завоеваний — и пойдешь на Кейпур, — Брама и его не станет защищать. Но когда ты пойдешь на Кильбар, а силы твои истощатся в боях за первые три города и с нашими партизанами по пути, тогда Брама ударит полной силой Неба, так что ты можешь пасть, не дойдя до стен Кильбара. Все силы Небесного Города наготове и ждут, когда ты пойдешь к воротам четвертого города по реке.
— Понятно. Это полезно знать. Значит, они боятся того, что я несу.
— Конечно. Ты понесешь это до Кильбара?
— Да. И возьму Кильбар. Я пошлю за своим самым мощным оружием, прежде чем атаковать этот город. Силы, которые я держу в запасе для самого Небесного Города, будут выпущены на моих врагов, когда они явятся защищать обреченный Кильбар.
— Они тоже принесут мощное оружие.
— В таком случае, когда мы встретимся, исход, в сущности, не будет зависеть ни от них, ни от меня.
— Есть способ подтолкнуть весы, Рэнфри.
— Да? Что ты еще придумал?
— Многие полубоги недовольны ситуацией в Городе. Они жаждут продолжать кампанию против Акселерационализма и против последователей Татагатхи. Они были разочарованы, когда этого не последовало за Кинсетом. И Бог Индра вызван с западного континента, где он ведет войну с ведьмами. Индра может оценить чувства полубогов, и его последователи охотно перейдут на другое поле битвы.
Ганеша поправил свой плащ.
— Говори дальше, — сказал Ниррити.
— Когда боги придут в Кильбар, — сказал Ганеша, — может случиться, что они не станут сражаться в защиту его.
— Понятно. А что ты выиграешь от всего этого, Ганеша?
— Удовлетворение.
— И больше ничего?
— Я хотел бы, чтобы ты запомнил день, в который я нанес тебе визит.
— Так и будет. Я не забуду, и ты получишь от меня вознаграждение… Стража!
Полотнище палатки откинулось, и в палатку вошел тот, кто привел Ганешу.
— Проводи этого человека, куда он пожелает, и отпусти невредимым, — приказал Ниррити.
— Ты веришь ему? — спросил Ольвигг, когда Ганеша ушел.
— Да, — сказал Ниррити, — и придется впоследствии отдать ему его серебреники.
Локапаласы совещались в комнате Сэма во Дворце Камы в Кейпуре. Присутствовали также Тэк и Ратри.
— Тарака сказал мне, что Ниррити не хочет договариваться с нами, — сказал Сэм.
— Хорошо, — сказал Яма. — Я все-таки опасался, что он согласится.
— А сегодня утром они напали на Лананду. Тарака уверен, что они возьмут город. Это будет чуть потруднее, чем с Махартхой, но он уверен в их победе. Я тоже.
— И я.
— И я.
— Затем они пойдут сюда, на Кейпур. А потом на Кильбар, Хамсу, Гайятри. Он знает, что где-то на этом пути боги выступят против него.
— Наверняка.
— Так что мы в середине, и перед нами несколько возможностей. С Ниррити мы не можем иметь дела. Как вы думаете, можем мы иметь дело с Небом?
— Нет! — воскликнул Яма, стукнув кулаком по столу. — На чьей стороне ты, Сэм?
— На стороне Акселерационизма. Если бы дело можно было свести к переговорам, а необязательно к кровопролитию, было бы лучше всего.
— Я скорее соглашусь иметь дело с Ниррити, чем с Небом!
— Так давайте проголосуем, как голосовали за установление контакта с Ниррити.
— И ты потребуешь единогласного решения?
— Таковы были мои условия при вступлении в Локапалас. Вы просили меня руководить вами, и я требую власти, чтобы разрубать узлы. Позволь мне объяснить мою аргументацию, прежде чем говорить о голосовании.
— Давай объясняй.
— Насколько я понимаю, Небо за последние годы заняло более либеральную позицию по отношению к Акселерационизму. Официально ничего не изменилось, но против Акселерационизма не делалось ни шагу — предположительно из-за разгрома, который они учинили в Кинсете. Я прав?