— Колесницу построил Яма. Если она принадлежит кому-нибудь, то, конечно, ему…
— И он. не пользуется ею, — закончил Тэк. — Вот я и думаю, не могли ли мы с Ольвиггом позаимствовать ее для нашего путешествия?
— Что ты имеешь в виду, говоря, что Яма не пользуется ею? За три дня, прошедшие после битвы, его никто не видел…
— Привет, Ратри! — приветствовал Тэк вошедшую в комнату богиню Ночи. — «Храни нас от волка и волчицы, оберегай нас от вора, о Ночь, и будь добра к нам на нашем пути».
Он поклонился, и она коснулась его головы. Затем он посмотрел ей в лицо, и на один великолепный миг богиня заняла все пространство, глубины и высоты. Ее сияние разгоняло тьму…
— Теперь я должен идти, — сказал Тэк. — Спасибо, спасибо тебе за твое благословение.
Он быстро повернулся и пошел из комнаты.
— Подожди, — сказал Кубера. — Ты говорил о Яме. Где он?
— Видел его в гостинице Трехголовой Огненной Курицы, — сказал Тэк, не оборачиваясь. — Если ты хочешь увидеть его, то он там. Но лучше бы подождать, пока он не придет к тебе сам.
И Тэк ушел.
Когда Сэм подошел к Дворцу Камы, он увидел Тэка, быстро сбегавшего по лестнице.
— Тэк, доброе утро! — приветствовал его Сэм, но Тэк ответил только тогда, когда почти налетел на него и резко остановился, заслоняя рукой глаза от солнца.
— Сэм! Доброе утро!
— Куда ты спешишь, Тэк? Впору ли тебе новое тело?
Тэк засмеялся.
— Ты знаешь, Сиддхарта, что меня ждут новые приключения.
— Да, я слышал. Я разговаривал прошлой ночью с Ольвиггом. Желаю вам всех благ в вашем путешествии.
— Я хотел сказать… — Тэк запнулся. — Я знал, что ты победишь. Я знал, что ты найдешь ответ.
— Это был не общий Ответ, а только частный. Этого мало. Это и в самом деле маленькая битва. Ее могли выиграть и без меня.
— Я имею в виду все вообще, — сказал Тэк. — Ты действовал во всем, что привело к этому. Ты должен был быть здесь.
— Полагаю, что должен был. Да, наверное, должен был быть… Всегда случается так, что меня тянет к дереву, в которое вскоре ударит молния.
— Предназначение.
— Боюсь, что скорее случайная общественная совесть и некоторое право на совершение ошибок.
— Чем ты думаешь заняться теперь?
— Не знаю, Тэк. Еще не решил.
— Поедем с нами? Вокруг света? С приключениями?
— Спасибо, нет. Я устал. Может, я попрошусь на твою прежнюю работу и стану Сэмом из Архивов.
Тэк улыбнулся.
— Сомневаюсь. Я еще увижусь с тобой, Господин мой. А пока до свидания.
— До свидания. Да, еще кое-что…
— Что?
— Нет, ничего. На мгновение ты напомнил мне кого-то, кого я когда-то знал. Это неважно. Удачи тебе!
Он хлопнул Тэка по плечу и прошел мимо.
Тэк заторопился дальше.
Содержатель гостиницы сказал Кубере, что у них есть гость, подходящий по описанию; он на втором этаже, в задней комнате, но, кажется, не хочет, чтобы его беспокоили.
Кубера поднялся на второй этаж.
На его стук никто не ответил, и он дернул дверь. Она была закрыта на засов изнутри. Кубера налег на дверь.
Наконец он услышал голос Ямы:
— Кто там?
— Кубера.
— Уходи, Кубера.
— Нет. Открой. Я все равно не уйду, пока ты не откроешь.
— Сейчас.
Через некоторое время засов отодвинулся, и дверь слегка приоткрылась.
— Вином от тебя не пахнет, так что, я бы сказал, у тебя девка.
— Нет, — ответил Яма, не глядя на Куберу. — Что тебе надо?
— Объясниться. Помочь тебе, если смогу.
— Не сможешь, Кубера.
— Откуда ты знаешь? Я ведь тоже Мастер, правда, в другом роде. Яма подумал, затем открыл дверь шире и отступил.
— Входи.
На полу сидела девушка, едва вышедшая из детского возраста. Перед ней лежала кучка различных предметов. Она прижала к себе коричневую с белым куклу и смотрела на Куберу широко раскрытыми испуганными глазами, но он сделал жест, и она улыбнулась.
— Кубера, — сказал Яма.
— Куб-бра, — сказала девочка.
— Это моя дочь, — сказал Яма. — Ее зовут Мурга.
— Я не знал, что у тебя есть дочь.
— Она умственно отсталая. Какое-то повреждение мозга.
— Врожденное или эффект пересадки?
— Эффект пересадки.
— Понятно.
— Это моя дочь, — повторил Яма. — Мурга.
— Я понял, — сказал Кубера.
Яма опустился на колени рядом с девочкой и взял кубик.
— Кубик, — произнес он.
— Кубик, — повторила она.
Он взял ложку.
— Ложка.
— Ложка.
Он взял мячик и держал перед ней.
— Мячик.
— Мячик, — сказала она.
Он снова взял кубик и показал ей.
— Мячик, — сказала она.
Яма бросил кубик.
— Помоги мне, Кубера.
— Охотно, Яма. Если есть какой-нибудь способ, — мы найдем его.
Он сел рядом с девочкой и поднял руки.
Ложка пошла к ложкам, мячик к мячикам, кубик к кубикам, и девочка засмеялась. Казалось, даже кукла изучала предметы.
— Локапаласы никогда не пропадут, — сказал Кубера, а девочка подняла кубик, долго смотрела на него и затем назвала.
Стало известно, что после событий в Кейпуре Варуна вернулся в Небесный Город. Примерно в то же время система продвижения в рангах Неба стала нарушаться. Боги Кармы были заменены Хранителями Передачи, и их функции были отделены от Храмов. Был снова изобретен велосипед. Было воздвигнуто семь буддийских гробниц. Дворец Ниррити сделался галереей искусства и Павильоном Камы. Фестиваль в Аландиле открывается каждый год, и его танцорам нет равных. Пурпурная роща все еще существует, и верующие ухаживают за ней.
Кубера остался в Кейпуре с Ратри. Тэк уехал с Ольвиггом в громовой колеснице в неизвестном направлении. В Небе правит Вишну.
Те, кто молится семерым Риши, благодарят их за велосипед и за своевременное воплощение Будды, которого они называют Митрейя — Бог Света, то ли потому, что он управлял молниями, то ли потому, что он воздерживался от этого. Другие продолжают его называть Махасаматманом и говорят, что он был богом. Сам он по-прежнему предпочитает отбрасывать Махайатман и продолжает называть себя Сэмом. Он никогда не уверял, что он бог, однако же никогда не говорил, что он не бог. Обстоятельства были таковы, что ни то, ни другое утверждение не могло быть полезным. И он не остался со своим народом на достаточно долгое время, чтобы оправдать многие теологические споры. О его последних днях ходит несколько противоречивых рассказов.
Общим для всех этих легенд является одно: однажды в сумерках, когда он ехал на лошади по берегу реки, к нему явилась громадная красная птица, хвост которой был втрое длиннее ее тела.
В ту же ночь, перед рассветом, он уехал из Кейпура, и никто его больше не видел.
Некоторые говорят, что появление птицы случайно совпало с его отъездом и что эти два события никак не связаны. Он уехал искать покой безымянности, потому что выполнил задачу, ради которой вернулся, и, говорят, уже устал от шума и славы своей победы. Может быть, птица напомнила ему о том, как быстро проходит такой блеск. А может, и нет, если он уже и так настроился уехать.
Другие говорят, что он вовсе не надевал снова шафрановую мантию, а птица была посланцем Потусторонних Сил, вызывавших его обратно в мир и покой Нирваны, чтобы он познал Вечный Великий Покой, вечное блаженство и слушал песни звезд на берегах великого океана. Думаю, что он перешел Мост Богов. И говорят, что он не вернется.
Кое-кто говорит, что он принял новую личность и все еще ходит среди людей, чтобы охранять их и направлять во время раздоров, предупреждать эксплуатацию низших классов власть имущими.
А еще говорят, что птица была посланцем, но не другого мира, а этого, и что послание было не ему, а держателю Громовой Стрелы, Господину Индре, который посмотрел в глаза Смерти. Такую красную птицу никто никогда раньше не видел, хотя теперь стало известно, что они существуют на восточном континенте, где Индра воевал с ведьмами. Если птица имела какое-то подобие разума в своей огненной голове, она могла нести сообщение о какой-то большой нужде этой отдаленной страны. Следует помнить, что Госпожа Парвати, которая была то ли женой, то ли матерью, то ли сестрой, то ли дочерью, то ли всеми ими Сэму, улетела с Неба во времена призрачных кошек, чтобы жить с ведьмами, своими родственниками. Если птица несла такое сообщение, рассказывающие эту легенду ничуть не сомневаются, что Сэм немедленно отправился на восточный континент спасать Парвати от какой-то опасности.