Пение наяд наполнило его слух. Кратос невольно сравнил его с пением пустынных сирен — разница была заметна. Ближняя наяда подплыла ближе и коснулась его длинными пальцами. Все годы тренировок, службы Аресу и другим богам требовали от него убийства и кровопролития. Один удар трезубца — и жизнь этого прекрасного существа оборвется.
Но Кратос опустил свое оружие и протянул наяде руку. Хотя ее тонкое обтекаемое тело, созданное для жизни под водой, было почти бесформенным, он разглядел соблазнительные изгибы, говорившие о том, что наяда женского пола. Их пальцы соприкоснулись — спартанец будто ужаленный отдернул руку, но не боль была тому причиной, а нахлынувшие воспоминания. Прикосновение оказалось легким и приятным.
Отбросив врожденное недоверие, Кратос сорвал с себя тяжелые бронзовые доспехи, обнял прекрасное создание и прижал к груди. Они поцеловались, и в глубине сознания он услышал ее слова:
«Наконец-то ты пришел. Освободи нас из водного плена, мы хотим вновь плавать в океане».
— Как?
«Забери из храма ящик Пандоры, и мы получим свободу. Если ты сделаешь это, мы будем кочевать по морям и превозносить тебя как нашего спасителя».
Собственный смех показался Кратосу под водой странным, но удивительно музыкальным. Наяде он тоже понравился, и она теснее прижалась к спартанцу.
Они снова поцеловались.
«Нажми на рычаг, поднимись по лестнице, но не до самого верха, прыгни в бассейн слева, и ты сможешь освободить нас», — прозвучало у него в голове.
— Что еще? — спросил Кратос, снова поцеловав наяду, отчего по его телу разлились одновременно плотское желание и необыкновенное умиротворение.
Ему хотелось навсегда остаться под водой с ними… с ней.
«Когда окажешься в центре колец Пандоры, снова придется плыть, — сообщила наяда, трепеща в его объятиях. После чего взмахнула хвостом и упорхнула, добавив: — Твой путь лежит в Аид».
Кратос понял, что ни его сила, ни трезубец не помогут догнать ее. Ему не хватает ловкости, это не его мир, и остаться здесь с наядой не входит в его планы.
— Как тебя зовут? — Его слова превратились в пузыри воздуха, и ответа не было.
И снова он почувствовал себя совсем одиноким.
В несколько мощных гребков, которые казались ему теперь жалкими в сравнении с проворством наяд, Кратос достиг поверхности колодца. Первым, что он увидел, выбравшись на поверхность, была огромная статуя супруги Посейдона, но внимание его привлек рычаг, находившийся на пьедестале в другом конце зала. Наяда говорила о лестнице, но никакой лестницы Кратос не увидел. Возможно, нажатие на рычаг восполнит недостающее. Спартанец подошел, нажал как следует и подивился тому, насколько отличаются усилия, прилагаемые в воздухе, от движений, которые он совершал в воде. Рычаг щелкнул, и просторное помещение наполнилось оглушительным грохотом. В центре выросли нефритовые ступени, ведущие прямо к статуе, к жертвеннику Амфитриты.
Перепрыгнув через колодец, Кратос взбежал по лестнице, затем посмотрел влево, на очередной бассейн. Наяда сказала, что нужно прыгнуть туда, не доходя до самого верха. Спартанец облизнул губы, еще хранившие соленый вкус ее поцелуя. Сколь много прошло времени с тех пор, как он кому-то доверял?! С какой стати полагаться на слова подводного существа, которому, быть может, приказали подтолкнуть его к смерти?
Но он прыгнул, погрузился в бассейн слева от лестницы, даже не подумав воспользоваться трезубцем, и в несколько быстрых гребков подплыл к его краю. Клетка, в которую спартанец направился без малейшего сомнения, по обыкновению, защелкнулась за ним и стала подниматься из воды. Вскоре Кратос оказался в уже знакомом помещении: посмотрев сквозь дверной проем, он увидел, как мимо пронесся каток. Наяда сказала про кольца Пандоры, это могло означать только кольцевой коридор. Спартанец мысленно поблагодарил ее.
И вновь он оказался в той же ловушке, вновь каменный каток грозил раздавить его. Кратос побежал впереди катка, взлетел вверх по ступеням, но на сей раз направился не по коридору, а вниз, к центральному бассейну. Раньше, не увидев дна, он двинулся в противоположном направлении, но теперь у него был трезубец Посейдона.
И наяда говорила, что придется плыть. Сжав в руке трезубец, Кратос погрузился и позволил сильному водовороту увлечь себя вниз, к двери с изображением черепа. Попытка взломать ее не дала результата, и в поисках другого пути спартанец устремился в обнаруженное невдалеке ответвление. Проплыв по нему, он оказался на дне другого колодца, на поверхности которого виднелись такие блики, как будто там пылали огни самого Аида.