Саванна протягивает руку и швыряет его на пол.
— Тебе это не понадобится.
Я поднимаю голову, потому что другого выхода нет, и расстегиваю лифчик, от унижения моя грудь краснеет. Я не в лучшей форме. Прошлой ночью я легла спать с мокрыми волосами, а этим утром меня натренировали так, как, честно говоря, я никогда не думала, что это возможно. И теперь мне нечего скрывать.
Одна девушка оглядывает меня с ног до головы и издает звук — хм— а затем уходит, направляясь к зеркалам. Саванна прикрывает рот изящной рукой. Это никак не может скрыть ее усмешку. А остальные — Боже. Остальные проходят мимо по очереди, как будто я экспонат в зоопарке. Зал снова приходит в движение, и я все еще в центре.
— Лидия, — зовет Саванна, голос такой же ровный и резкий, как всегда. - Зевс говорит, что ей нужно сделать эпиляцию. Ты готова?
— Конечно. — Голос Лидии — должно быть, это она — раздается рядом с моим локтем, пугая меня до чертиков. А потом ее рука оказывается на моем плече. Саванна следует за нами к столу для депиляции и зависает рядом. —У него были какие-то особые пожелания?
—Я уверена, что он хочет полный уход,—Саванна подмигивает Лидии. Ужасающий. Полный уход — я не осмеливаюсь спросить, что это такое. В любом случае, спрашивать слишком поздно, потому что Лидия помогает мне взобраться на стол, и я не могу выдавить из себя ни единого вопроса.
—О Боже, Бриджит. Она не сможет натереть тебя воском, когда ты в таком состоянии.— Саванна нависает надо мной и тянется к моим коленям. Она сильнее, чем кажется, одним легким движением раздвигает их и бросает на стол. —Храни их, как бриллиант,— беззаботно говорит она.
Я смотрю в потолок и пытаюсь не выглядеть испуганной, но это так. Лидия готовит воск; она что-то размешивает, бормоча себе под нос, а Саванна не уходит. Она хочет это увидеть. Ее глаза отслеживают движение Лидии, пока она приближается с чистящим
раствором и втирает масло. Вся моя энергия уходит на то, чтобы вести себя так, будто это не самое унизительное, что случилось со мной за последние пять минут.
Худшее. Худшее. Худшее. Мое сердце бьется вместе с этим, гремит вместе с этим, но я ничего не могу сделать, чтобы остановить это, разве что убежать. А я не могу убежать. Я уже сделал это.
— Наслаждайся шоу, — говорю я Саванне, и мой голос не дрожит.
Она фыркает.
— Я так и сделаю. Держу пари, ты раньше не делала депиляцию воском, судя по тому, какая ты красная. Делли, иди посмотри.
Делли отвлекает мое внимание от воска, который касается меня там, где меня касались губы Зевса, который касается меня повсюду. Горячий. Здесь так жарко. Я не ожидала, что будет так жарко. Господи. Почему я ни разу в жизни не сделала эпиляцию до этого? Делли. Она та рыжая, что была вчера вечером. Она прошла проверку, что означает.... Это уже случалось с ней, или это просто особая пытка для меня? Саванна берет Делли под руку, и они стоят рядом, лица сияют, как будто кто-то собирается вручить им рожок мороженого.
Вдох.
А затем Лидия срывает воск.
Мое тело выгибается дугой над столом. Я не кричу, но я слышу это в своей голове, высоко и пронзительно. На моем лбу выступают капли пота. Черт, жарко. Так жарко, а Лидия не останавливается. У нее есть работа, которую нужно делать. Смущение ползет вверх по моей шее, и уши становятся горячими, как воск. Она срывает его снова, и — нет. В этом нет ничего приятного.
И все же ....
Саванна шепчет на ухо Делли, указывая, и Лидия говорит:
—На четвереньки.
—Что?
—Ты мне нужна на четвереньках.
До меня доходит, о чем она спрашивает, и я принимаю позу сквозь оцепенелую дымку. Саванна похлопывает меня по пояснице, и я автоматически выгибаюсь, что заставляет меня пожалеть, что я не умерла в кабинете Зевса. Все было бы лучше, чем слышать ее смех.
Еще горячий воск, на этот раз на кожу, которая никогда не должна подвергаться воздействию дневного света. О Боже. О нет.
Лидия срывает его.
Я дрожу, пытаюсь удержаться на ногах, но не собираюсь издавать ни звука. Даже если это продлится весь день. И всю ночь. И вечно. Я не доставлю Саванне такого удовольствия.
Они продолжают наблюдать. Ревнуют, напоминаю я себе. Они ревнуют меня. Я в ужасе, но, по крайней мере, они ревнуют.
Я бы хотела, чтобы вместо них, смотрел он.
Это самое ужасное, что приходило мне в голову, и я изо всех сил стараюсь не обращать на это внимания, но Лидия неумолима, и каждая вспышка боли напоминает мне о Зевсе. На самом деле это делает со мной не Лидия. Это он. Это будет он, пока я снова отсюда не выйду. Все это принадлежит ему. Комната, стол, воск ... Все.
—Она становится розовой,— комментирует Делли испытующим тоном.
—Ей это нравится,— категорично отвечает Саванна.
— Я тебя слышу, — огрызаюсь я, и это снова заставляет их обоих рассмеяться. Но это разрушает чары, и к тому времени, как Лидия принимается за мои ноги, их уже нет, они лежат перед одной из вешалок с одеждой. Саванна появляется снова, когда я выхожу из-за стола. Мои ноги становятся слабыми, подкашиваются, а Саванна выглядит раздраженной. Я уверена, она надеялась, что я упаду в обморок или умру, и теперь, когда этого не произошло, она должна выполнить остальные инструкции Зевса.
—Вот.—Она протягивает мне платье. —В задней части есть гардеробная.
Я высоко держу голову и иду в единственном направлении, которое кажется —задней частью—. Это за вешалками для одежды — одна единственная широкая дверь. Она на удивление легкая, когда я открываю ее и бросаюсь внутрь.
Одна.
Дверь застает меня врасплох, когда я приваливаюсь к ней, платье смято на груди. Мою кожу все еще щиплет от восковой эпиляции, она вся красная и натертая. Такая же розовая, как комната, в которую я только что вошла. Саванна сильно недооценила ее, когда назвала это гардеробной. Это не единственное зеркало с занавеской и набором флуоресцентных ламп. Утопленные полки окружают нежно-розовые стены, а сами полки заставлены наборами нижнего белья.
Новое. С бирками. Всех цветов, от одного конца комнаты до другого. Там есть бюстгальтеры и трусики, а под ними туфли. Я зашла в высококлассный бутик, спрятанный внутри спа-салона внутри публичного дома. Думаю, в этом есть смысл; они должны выглядеть красиво.