Мы должны выглядеть красиво.
Я отбрасываю мысли о том, что нас ждет, и встряхиваю платье в руках. Саванна ужасна, но она выбрала хороший цвет для меня — черный вверху, переходящий в темно-фиолетовый внизу. На самом деле это платье, и на ощупь оно невероятно дорогое.
Для этого мне понадобится бюстгальтер.
Я выбираю один из комплектов, перепроверяю, чтобы убедиться, что он моего размера, и вешаю платье, пока надеваю его. Я пытаюсь застегнуть платье за спиной, когда дверь распахивается.
— Ты готова?— Голос Делли не такой, какой я ожидала услышать. —О, позволь мне сделать это для тебя.— Она делает, и наши взгляды встречаются в зеркале. Она все еще решает обо мне. —Саванна говорит, девочки ждут, чтобы помочь тебе с прической.
Я чуть не плачу от облегчения.
— Я уверена, что смогу справиться.
Она качает головой.
— Это за нами.
Мы возвращаемся в облако лака для волос, и кто-то усаживает меня в одно из кресел салона, а затем я теряюсь в лесу рук, голосов и легких прикосновений. Кисти для макияжа и румяна. Привычное движение щипцов для завивки.
Когда я снова открываю глаза, я не смотрю в зеркало.
Это другая версия меня. Красивая. Утонченная.
Не девственница.
Глава 9
Зевс
Я рано прихожу в столовую. Это та, которую я оставляю для личного пользования, специально построенная без вида на горы. Река, протекающая через город, смутно видна отсюда во вспышках света на воде.
Я пришел раньше, потому что не могу перестать думать о Бриджит. Моя милая, наивная маленькая шлюха. Которой понравилось то, что я сделал с ней раньше, вопреки ее воле. Которая плакала от этого. Я все еще чувствую, как она сглатывает под моим большим пальцем. Черт. Думать о ней - это как медленно разжигаться в пожаре. Это не настолько обжигающе, чтобы я остановился, но я должен. Вот к чему это ведет. Все эмоции - это крошечные катастрофы в процессе становления. А теперь, посмотри. Я позволил эмоциям взять надо мной верх..
Любопытство. Я списываю на это. Женщины вроде Бриджит обычно не заходят в это здание и не настаивают на том, чтобы продавать себя. Рея говорит мне, что на улице на ней был кардиган. Гребаный кардиган. Откуда она взялась?
—Ты хотел, чтобы я помылась. Что ж, теперь я чистая.
Я отворачиваюсь от окна, и вот она, преобразившаяся. У меня перехватывает дыхание при виде нее. Я не испытываю подобных чувств к красивым женщинам. Нет. Но она сногсшибательна в платье, которое переливается от фиолетового к черному, заканчиваясь квадратным вырезом, таким скромным и милым, что это непристойно.
Я знаю, через что ей пришлось пройти в спа-салоне. Я сто раз думал о том, чтобы спуститься туда и увидеть все своими глазами. Редкая ошибка — я должен был это сделать, потому что они скрыли от меня все смущение и сделали ее похожей на маленькую богиню. Здесь повсюду отпечатки пальцев Саванны. Она думала, что такое платье впечатлит меня меньше, чем что-нибудь прозрачное с глубоким вырезом.
Она чертовски ошибалась.
Я хочу содрать это с Бриджит в тысячу раз больше, чем я хотел бы разобрать кое-что из прозрачного дерьма, которое девушки носят, когда не чувствуют себя уверенно. Благоговейный трепет заставляет мою грудь чувствовать, будто она расширилась в сто раз.
—Ну вот. Теперь ты не выглядишь так, будто только что свалилась с грузовика с репой,—
Бриджит моргает, глядя в пол, но это секундное колебание. Ей почти удается выглядеть комфортно на высоких каблуках, когда она пересекает комнату. Такое представление. Я никогда не видел, чтобы другой человек устраивал подобное шоу.
—Ты все еще выглядишь так же.
—И как это?— Я обхожу стол и выдвигаю для нее стул. Возможно, мой отец был психопатом и убийцей, но даже убийцам нужны хорошие манеры.
Она с любопытством смотрит на меня, ее зеленые глаза поблескивают в послеполуденном свете, льющемся из окна.
—Великолепно.— Это почти вздох. —И злой.
—Пожалуйста. Я выгляжу злым, когда придвигаю тебе стул?— В основном, я делаю это, чтобы она не видела, как сильно бьется мое сердце. Эффект, который она производит, — это слишком сильно. Когда она садится, я возвращаюсь на свое место и расправляю рукава. —Ваша семья, должно быть, была настолько мягкой, насколько это возможно. Вы живете в городе?
—Теперь живу,— Бриджит поднимает салфетку и аккуратно кладет ее себе на колени. Она сидит на своем стуле так прямо, что мне хочется перегнуть ее через стол и научить нескольким вещам о границах вежливости. Молчание затягивается.
— А где ты жила раньше? - Подсказываю я. Нам не нужны меню, поскольку я уже заказал все блюда, и мне ничего не остается, как смотреть на нее. Кто-то завил ее волосы, позволив им мягкими волнами упасть ей на лицо. Они накрасили ее, заставив сиять, как драгоценный камень. Мужчины заплатили бы приличный гонорар, чтобы трахнуть ее первой. Для них это слишком плохо.
Она называет пригород на внешней границе города. Это не один из самых богатых районов, но и не часть трущоб. Это пограничное пространство. Люди, которые там живут, могут с такой же легкостью переехать как вверх, так и вниз. Бриджит, конечно, не осталась на месте.
—Значит, совсем одна?
—Это был дом моего отца,— Из смежной кухни заходит одна из прислуги и наливает воду. Она ждет, пока он закончит, затем подносит стакан к губам. Я никогда раньше не завидовала стеклянной посуде, но мне хотелось бы раздавить ее на мелкие осколки. В ожидании я сжимаю кулак. —Моя мать там не живет.— Это практически никакая информация, и она это знает. —Кто тебя ударил?
Моя рука тянется к лицу, и я притворяюсь, что смахиваю ресницу вместо этого.
—Мой брат. Он просунул мою голову в окно.
И выражение его лица, когда он это сделал, было выражением такой жгучей боли, что я был уверен, что он убьет меня. Он думал, что тот, кого он любил, умер, и был готов снести здание, начиная с меня. Прошло много времени с тех пор, как я позволял себе так сильно заботиться о чем-либо. Честно говоря, я не знал, что он на это способен. Это открытие до сих пор преследует меня, покусывая за пятки, впиваясь когтями в обнаженную плоть.
Бриджит обдумывает это, делая еще один глоток воды.
—Из-за чего вы поссорились? Ваша семья знает, что у вас публичный дом?